— Председатель в Братичах поступил как вредитель, — коротко сказал Ключарев, шагая по черным, как деготь, лужам.
Как всегда по веснам, Городок начинало заливать талой водой, и один-единственный фонарь на высоком столбе, качаясь, отражался в десятках луж.
— Что вредитель, это еще надо доказать, Федор Адрианович. И, поверь моему опыту, не докажешь. А за одну ошибку головы не снимают.
— Смотря какая ошибка! — буркнул Ключарев, прибавляя шаг, но им было по пути почти до самого дома, и волей-неволей разговор продолжался. — Если ошибка случайная, когда человек старался для дела, я пойму и прощу. Но если ради бумажки…
— План — бумажка?! — почти в ужасе воскликнул Пинчук и какой-то боковой мыслью подумал: «Эти твои слова, товарищ Ключарев, надо бы запомнить». — Ты смахиваешься на святая святых, Федор Адрианович, — помолчав, сказал он вслух. — Если мы перестанем беспрекословно подчиняться плану, то что станет с дисциплиной? Что станет с государством?
Они подошли к мосту. Сюда уже не достигал свет фонаря. Оба ступали наудачу по деревянным мосткам тротуара, и слышно было, как прогибаясь, доски хлюпают по воде: значит, Глубынь в самом деле вышла из берегов.
Ключарев остановился и несколько секунд напрасно вглядывался в лицо Пинчука: перед ним белело расплывчатое пятно, на котором не прочтешь никаких мыслей.
— А если мы будем только подчиняться, Максим Петрович, — тихо сказал он, — беспрекословно подчиняться, не вдумываясь ни во что и не пытаясь исправить или улучшить наши планы, мы, коммунисты, то что тогда будет с государством?
Ночи в Глубынь-Городке начинаются рано. Едва стемнеет, на улицах уже не слышно ни звука. Даже свет из окон не падает на дорогу: их плотно закрывают ставнями.
Так они стояли молча, в полной темноте — два хозяина района, — и было отчетливо слышно, как возле моста бурлит, играет струями, захлебывается от весенних сил река…
— Ты говоришь странные вещи, Федор Адрианович, — сказал, наконец, Пинчук. — Да, очень странные…
Не прибавив больше ни слова, они двинулись дальше и за мостом разошлись в разные стороны.
Однако утром, едва часы показали начало рабочего дня, Пинчук позвонил в райком:
— Адрианыч, ты не передумал насчет Братичей?
Голос у него был бодрый, выспавшийся.
Ключарев ответил, что нет, не передумал, с сегодняшнего дня начнут готовить перевыборное собрание.
— Вот как. И все обдумал в смысле кадров? У нас в районе не густо, сколько я знаю. Или у тебя есть какой-нибудь «НЗ»? — пошутил он.
