На сей раз крылья несли ее совсем недолго. Едва раскрыв глаза, она увидела себя в просторной зале: по правую руку от нее на высоком стуле сидел он, желтоглазый, а дальше, вдоль стола — такие же как он крылатые, облаченные в странные, чешуйчатые металлические доспехи.
— Время не ждет нас, — гулко произнес один из них, и желтоглазый тотчас же поднялся.
— Да, — сказал он. — Битва решит… честь мы оставим на совесть предков. Я должен найти выход! И я найду его!
— Ты привлек женщину срединного мира? — иронически спросил кто-то.
— Она верит мне.
— Что ж… пусть так. Пусть ее кровь послужит нам… хотя бы в качестве утешения.
Желтоглазый вспыхнул.
— Нет! Ее душа принадлежит мне!
— О чем ты… говоришь? — с усилием переспросила она.
— Что? — удивился он, будто не слышав ее вопроса. — Я… ах, нет…
Взмах крыльев — и под ней снова помчалась черная равнина, усеянная красными пятнами каменных массивов.
— Надежда, — услышала она над собой. — Надежда, страсть… надежда на познание страсти — разве не этого ты ждала в течении многих холодных лет?
— Да, — прошептала она. — Да, да, да! Все впустую… я живу в холоде. Нет… нет смысла… да, да, да!!!
— Ты нужна мне!
Она снова ощутила его запах. Она снова ощутила тугую, бьющую над ней плоть — волю мышц, покоряющих небо, обжигающее тепло огромного, давящего на нее мужчины, свист ветра:
— Я приду к тебе! Я приду тогда, когда ты станешь моим спасением! Ты готова?
— Да!.. Да!..
Она сидела на балконе, удивляясь тому, что на безоблачном — еще час назад небе — не видно звезд. На город опустились тучи? Странно: это выглядело совершенно иначе, так, будто чье-то гигантское крыло накрыло светящийся вечерними огнями мегаполис. Небо было черным — ни туч, ни звезд. Из кухни доносились звуки музыки и пьяные мужские голоса. Звон рюмок, очередное обсуждение — сперва политика, потом бизнес, затем, по мере наливания коняком, они, безусловно, начнут рассуждать об отношениях Леннона и Оно, а чуть позже, помянув покойника Заппу, станут восторгаться творениями Гауди. Она не была в Испании. Она вообще нигде не была, ее не удивляли пирамиды, минареты и эта, как ее там, все уши уже прожужжали, «саграда фамилия»… ехать еще к черту на рога, чтобы полюбоваться каким-то идиотским собором! Она смотрела его на видео, и он не произвел на нее ни малейшего впечатления.
Опять взрыв хохота, шаги, чей-то ехидный голос: «Господин старшина первой статьи, как рядовой необученный — докладываю: такси у подъзда, а нам пора это вот… валить.» Ах, ну да, он же служил в морской пехоте, на Дальнем… как он этим гордится! Раз он вытащил ее на охоту. Лес, камуфляж, друзья — всем слегка за тридцать, у большинства ученые степени: социология, экономика… некоторые прошли через Кавказ. Они выперлись на какое-то глухое лесное озерцо, расчехлили удочки. Карась: огромный, жирный — он осторожно снимает его с крючка, машет над головой и бросает далеко в воду. Хохот. Вертикальный «Зауэр» сороковых годов — целое состояние — валяется на песке. Сервиз, вынутый из рюкзака, и расколоченный в воздухе. «Дура, зачем ты взяла эти резиновые перчатки? Зайца обдирать? Какого зайца? Идиотка! Разве солдат станет стрелять в живое?»
