В те времена | страница 12
Штыки температур оберегали дверь.
И прокляв бег минут, меня ласкал бездомный
Мои золотой мираж, мой недомашний зверь…
Вот, значит, почему, забыв несовершенство,
Мы на огонь глядим, поняв самообман:
Там, в высшей из стихий небесное блаженство
Даруют смертным Бог — и племя саламандр!
Но вот однажды мне приснился сон крамольный —
Пёс, Дева, Водолей, Полярная звезда…
Напомнили они, что где-то плещет море,
Что родина моя — воздушная среда…
Сомненье и тоска — вот отщепенца муки:
Там без неё — не жить, здесь, рядом с ней, — сгореть…
К блестящей чешуе протягиваю руки —
Но языки огня их обожгли на треть.
На смену Дням Огня явились дни другие:
Я двигаюсь, я ем… Теряю смысл команд…
Но душу жжёт не боль, а чувство ностальгии
К единственной моей — Богине Саламандр…
1983 г.
О душе
Мне было десять лет, когда впервые
Я ощутил в минуты роковые,
Что не по мне пришлась душа моя.
Она во мне никак не умещалась —
Она в слова и звуки воплощалась,
Или летала в дальние края.
И начало её двойное свойство
Во мне рождать глухое беспокойство,
Меж нами сеять смуту и вражду…
Она любила всё, что мне претило,
Она не признавала коллектива
И не желала привыкать к труду.
В семнадцать я решил: «Довольно, хватит.
Настал мой час — она за всё заплатит!» —
И я зажал её в немых тисках.
Я днём бродил с ней, тих и беззаботен,
А по ночам таскал из подворотен
И распинал на глянцевых листках.
Моя любовь ей не пришлась по вкусу —
Она и в страсти праздновала труса,
Беря на душу самый тяжкий грех…
Я от друзей и женщин отрекался,
Я от бессильной злобы задыхался —
Она смеялась на глазах у всех.
А в двадцать пять моя душа пропала.
И путалась два года, с кем попало…
А я бледнел и даже клял Творца.
Потом пришла — забитая, худая
И простонала, как сова рыдая:
«Ужасный век, ужасные сердца!»
Я помню, к тридцати она смирилась.
С ней что-то непонятное творилось:
Моя душа поддакивала мне!
И вот тогда, поверив ей, как другу,
Я с ней пошёл по Дантовому кругу —
Да так и сгинул в адовом огне…
Теперь я уличил её в коварстве!
Но — поздно: я пою в подземном царстве
Среди безмолвных призрачных теней.
Я там прочёл на каменных скрижалях,
Что знанья скорбь людскую умножают
И потому-то — души нас сильней.
1980 г.
Песни к спектаклям
Песня музыкантов
К телеспектаклю «Тевье-молочник»
У коня в дороге есть уздечка,
У тебя — колечко, у меня — словечко…
А под солнцем — то верба, то речка,
Бедное местечко, где с тобой нас ждут.
Я вскину скрипку на плечо,
Вытру слезы —
Пусть смеется мой смычок:
Тили-тили тесто,
Вот жених, а вот невеста.
