– хотя бы его классические наблюдения над песочными осами, или любое исследование по биологии и психологии насекомых – дает нам множество примеров этого рода. Тот же самый сфекс, который умерщвляет своих жертв, парализуя жалом их нервные центры, не способен втащить их в норку иначе, как за усик; халикодома, продолжающая строить ячейку, хотя она уже дана ей в готовом виде и наполнена запасами меда; бесконечное множество подобных же примеров из жизни как одиночных, так и общественных насекомых – все это с несомненностью говорит за то, что наиболее сложные действия их имеют в своей основе лишь одни инстинкты и лишены той сознательной целесообразности, которая характерна для действий разумных.
Однако, многие не склонны отвечать на этот вопрос столь безапелляционно и готовы допустить у насекомых при несомненном преобладании действий чисто инстинктивных и незначительную, правда, долю разума. Это делает, например, тот же Фабр, которому в нашем знакомстве с психикой насекомых мы обязаны, пожалуй, больше, чем кому бы то ни было. Из других более известных в настоящее время имен можно назвать швейцарского психиатра и знатока жизни муравьев Фореля и некоторых других.
Было бы слишком долго разбирать здесь те аргументы, которые приводились ими в пользу этого воззрения, точно так же, как и те возражения, которые выдвигались противоположной стороной. Можно лишь указать при этом на одно в высшей степени важное соображение, значение которого особенно сильно подчеркивается одним из крупных зоопсихологов нашего времени – Васманом. «Мы не имеем права, пишет он, приписывать животным никаких высших психических функций, как только те, какие они, видимо, обнаруживают… Эти психические процессы (инстинктивные) образуют в человеке наиболее низко стоящие и наиболее простые формы душевной деятельности; поэтому по ним мы должны прежде всего оценивать и проявления животной душевной жизни; рассуждение и свободный выбор мы можем привлекать на помощь, как основание для объяснения, только там, где этих простейших бессознательно-целесообразных ассоциаций оказывается недостаточно»3.
Если подойти с этой точки зрения – оспаривать которую во всяком случае очень трудно – к тем фактам, которые приводят, например, Фабр или Форель в доказательство разумности насекомых, то их трудно признать достаточными. В частности те факты, на которые ссылался Фабр, чрезвычайно обстоятельно и остроумно разобраны в одной из книг Вл. Вагнера
