— Помню, первый раз я смеялась над этой историей, когда ходила в первый класс!
— А что, во времена Гражданской войны[5] были школы? — поинтересовался я.
Она пнула меня каблуком в голень, поэтому первые двадцать метров нашей пешей прогулки я прошел хромая.
— Разве Не чудесно? — Грета сделала такой глубокий вдох, что ее блузка чуть не лопнула от напряжения. — Мы должны наслаждаться красотой природы, Эл.
— Это как раз то, что я говорил прошлой ночью, когда…
— Эл! — В глазах ее появился мрачный блеск.
— Хорошо, — поспешно согласился я. — А то ты подкуешь мне другую ногу, и тогда мне потребуются костыли.
Мы прошли еще немного и добрались до вершины холма. Теперь я понял, почему Грета хотела забраться сюда. В двухстах футах от нас, журча по каменистому дну, струился ручей, сбегая в долину. До нее с того места, где мы стояли, было мили две.
— Вот! — торжествующе выкрикнула Грета. — Тебе нравится?
— Мило, — сказал я. — Совсем как картинка в воскресном приложении, спасибо. Теперь давай вернемся и поспим.
— Не будь дураком, — сердито фыркнула она. — Ты думаешь, я тащилась сюда только для того, чтобы бросить взгляд с вершины холма? Я собираюсь спуститься вниз и хотя бы ноги омыть в этом горном ручье.
— Ну что ж, желаю хорошо провести время, — ответил я.
— Ты идешь со мной или… или ужинаешь сегодня в одиночестве? — ласково поинтересовалась она.
— Ненавижу есть в одиночестве, когда посмотреть не на что, кроме жратвы, — неохотно сознался я.
Она взяла меня за руку и так стремительно ринулась вперед, что чуть не выдернула ее из плечевого сустава. В следующий момент мы уже неслись вниз по крутому склону к ручью. Я скакал как сумасшедший, перепрыгивая через большие глыбы и делая такие гигантские шаги, будто двигался почти в невесомости. Позади я слышал беспомощный смех Греты, но обернуться и посмотреть на нее не было никакой возможности.
Я откинулся назад, стараясь вдавить каблуки в землю, и в конце концов мне удалось немного притормозить. Грета промчалась мимо меня, словно ракета, выводимая на орбиту, потеряла равновесие и упала головой вперед прямо в ручей.
Еще мгновение, и я был вознагражден зрелищем двух длинных, стройных, восхитительно загорелых ног, легко взметнувшихся вверх и болтающихся с немым призывом на фоне ясного неба. Ножки, открывшиеся до самого начала нежных кружевных трусиков, — вот все, что осталось от Греты доступного человеческому глазу. Остальное скрылось под водой.
Когда мои полные достоинства широкие шаги поднесли меня ближе, я увидел, что и ноги, неистово побившись минуту, скрылись под водой. Я остановился на берегу ручья как раз вовремя, чтобы успеть полюбоваться появившейся из воды русалкой с дикими выпученными глазами, заляпанной грязью.
