— Всяко лучше, чем в городе, — улыбнулся Кроненберг.
— Сначала нужно побывать в городе, чтобы сравнить, — ответила Сорка.
— Кажется, я вас где-то видел? — Кроненберг наморщил лоб.
— В доме моего отца, — ответила Сорка. — Но не думаю, что я могу помнить об этом, я была еще ребенком.
Подошел Борех ни жив ни мертв. Он так устал от бега, что не мог говорить и только сопел, как собака. Когда он увидел Сорку, его взгляд смягчился.
— Откуда ты бежишь? — спросила Сорка.
— Я пошел тебя искать.
— Ты думал, что я утонула, да?
Борех, стесняясь, ничего не ответил. Сорка представила его и покраснела:
— Мой муж. — Указывая пальцем, она перечислила имена присутствующих.
— Почему вы не катаетесь? — спросил Кроненберг Бореха.
— Я не умею, — ответил Борех на плохом польском.
Сорка заметила улыбку на лице Владека и произнесла на идише:
— Юноши из синагоги не катаются.
— Если хотите, — обратился Кроненберг к Бореху на идише, — я вас научу.
— Большое спасибо.
Разговор не клеился. Они постояли немного в молчании, и чем дольше оно длилось, тем более неловко становилось всем. Каждый обвинял Бореха в заминке. Его руки и ноги несуразно шевелились, и он лихорадочно соображал, что бы сказать.
— Может, пробежимся? — обратился Кроненберг к Сорке. Эти простые слова разрядили атмосферу.
— Идемте, — протянула руку Сорка.
Взявшись за руки, они пустились, сначала медленно, кружиться влево и вправо, потом быстрее, быстрее, будто коньки перестали касаться льда, они неслись над Вислой, словно две птицы. Владек подхватил сестру и отправился за первой парой. Борех остался один. Его не огорчало, что Сорка уехала с Кроненбергом, он досадовал, что Сорка, словно его и вовсе не было, ни слова не сказала о том, вернется ли домой сама или Бореху стоит ее подождать. Огорчение все росло, и, когда обе парочки скрылись из виду, у Бореха защемило сердце. Сейчас он не думал о том, что Сорка, мужняя жена, совершает грех, катаясь с чужим мужчиной, он только чувствовал, что Сорка не любит его, и удивлялся, почему она с ним живет. Борех решил, что все женщины таковы. Крестьянки, обдирающие в лесу кору с деревьев, строят ему глазки. Они наверняка были бы счастливы, если бы он обратил на них внимание. Бореху претило сравнивать Сорку с девками, и, обиженный и раздосадованный, он поплелся домой. Ему пришло в голову, что Сорка будет его искать, и он остановился. «Пусть ищет, пусть думает, что со мной что-то случилось, — подумал Борех и отправился дальше. — В следующий раз не оставит мужа одного».
