– Сначала ей надо устроиться, – ответила Лиз, – а потом понять, что к чему.
– Как долго?
Лиз пополоскала рот и сплюнула.
– Пока мы должны оставаться здесь.
На следующее утро сестра пожаловалась, что плохо спала, потому что думала о нашей ситуации. По какой-то причине мама не сможет забрать нас до конца лета. А это означает, что мы должны будем пойти в школу здесь, в Байлере. Не хотелось бы быть в тягость дяде Тинсли, который вел жизнь вдовца. И хотя он жил в большом доме, а его семья в прошлом была весьма состоятельной, сейчас на нем были рубашки с порванными воротничками и носки с дырками. Ясно, что в его бюджет не входило пропитание двух племянниц, нежданно-негаданно появившихся у него в доме.
– Нам нужно найти работу, – сказала Лиз.
Я подумала, что это замечательная идея. Мы обе могли бы сидеть с детьми. Я могла бы получать какие-то деньги, разнося журнал «Грит», как делала это в Лост-Лейке. Мы могли бы стричь газоны или собирать листья во дворах у людей. Наверное, даже могли бы работать в магазинах: сидеть за кассой или упаковывать продукты.
За завтраком мы рассказали дяде Тинсли о нашем плане. Думали, что ему он понравится, но дядя Тинсли замахал руками, будто вообще не желал об этом слышать.
– Вы – Холлидеи, – произнес он. – Вы не должны ходить с протянутой рукой, умоляя дать вам работу. – И тихо добавил: – Или вести себя как цветные… Мама перевернулась бы в могиле.
Дядя Тинсли сказал, что девочки из хороших семей должны быть дисциплинированными и ответственными.
– Холлидеи не работают на других людей, – добавил он. – Наоборот, люди работают на Холлидеев.
– Но похоже, что мы еще будем находиться здесь, когда начнутся занятия, – заметила Лиз.
– Ну и что? Мы все – Холлидеи.
– Нам нужна одежда для школы, – сказала я.
– Одежда? У нас она есть. Идите за мной.
Дядя Тинсли повел нас вверх по лестнице на третий этаж в маленькую комнату и начал открывать там старые сундуки и шкафы, набитые пахнущей нафталином одеждой – пальто с меховыми воротниками, платьями в горошек, твидовыми жакетами, пышными шелковыми блузками и юбками.
– Все это вещи прекрасного качества, ручной работы, они были присланы из Англии и Франции, – объяснил он.
– Дядя Тинсли, – сказала я, – они из далекого прошлого. Такую одежду больше не носят.
– Напрасно. А все потому, что теперь не могут делать одежду, подобную этой. Голубые джинсы, полиэстер… Никогда не надевал такое. Одежда фермера.
– Но именно это и носят сегодня, – возразила я. – Все носят голубые джинсы.
