ДЕВУШКА. Обещаю вам.
Ричард садится к инструменту, играет, постепенно набирая звук. Девушка слушает его, а потом, явно заинтересованная, подходит к пианино и садится на банкетку рядом.
ДЕВУШКА. Да вы замечательно играете. А скромничали!
РИЧАРД(останавливается). А что вы скажете, если я вас вдруг обниму? (Не дожидаясь ответа, целует Девушку).
ДЕВУШКА. Эй, подождите минутку. Мы так не договаривались.
РИЧАРД. Только один поцелуй!
ДЕВУШКА. Это, пожалуй, лишнее.
Но Ричард наступает. Они прыгают вокруг пианино. Потом Ричард цепляется за банкетку, теряет равновесие, падает, увлекая за собой и Девушку. Это отрезвляет его.
РИЧАРД(в испуге). С вами все в порядке? Извините меня. Я не понимаю, что случилось. Затмение какое-то.
ДЕВУШКА. Я — в порядке. Но я думаю, мне надо идти.
РИЧАРД. Пожалуйста, не бросайте меня.
ДЕВУШКА. Уже поздно. Я лучше пойду. А вообще, все нормально. Спокойной ночи. (Уходит.)
РИЧАРД. Она ушла. А я бродил по квартире, как неприкаянный, пытаясь заглушить чувство вины — то самоуговорами, то шампанским. Так тебе и надо, думал я, так тебе и надо. Голова кружилась, воздуха не хватало. Я вышел на балкон и вдруг услышал голос. Я не сразу сообразил, откуда он доносится, и даже подумал — уж не сошел ли я с ума на нервной почве?
ГОЛОС ДЕВУШКИ(сверху). Эй, ну как вы там?
РИЧАРД. Я что-то промычал в ответ.
ГОЛОС ДЕВУШКИ. Поосторожнее, пожалуйста, внизу. А то я цветы поливаю.
РИЧАРД. Холодный душ — это то, что мне сейчас надо.
ДЕВУШКА. Тогда ладно. И спокойной ночи. Может, завтра увидимся.
РИЧАРД. Что? Завтра? Увидимся? Я сделал глубокий вдох. А потом — глоток шампанского прямо из горлышка.
Ранний вечер следующего дня. Ричард, который уже пришел в форму, беседует с доктором Брубейкером. Оба держат в руках верстку. Разговор складывается непросто.
РИЧАРД. Теперь, доктор, страница сто десять. Как вы смотрите, если мы упростим этот абзац. (Показывает.) Вот так, например.
БРУБЕЙКЕР. Упростим? Да я что, для слабоумных пишу, что ли?
РИЧАРД. Людвиг, поверьте, мы лучше вас знаем, что такое массовый читатель. Страницу, где есть непонятное слово, он просто переворачивает. Книгу, где много непонятного, он выбрасывает.
БРУБЕЙКЕР. Но мне будет стыдно, если кто-нибудь из моих коллег увидит эту писанину. Зачем, к примеру, это уведомление? «Здесь вы найдете истории погорячее, чем те, о которых пишут в газетах».
РИЧАРД. А что, неправда? Один этот ваш Густав Казарес чего стоит.
