ПОЛ. Никто не виноват. Просто… вот такая жизнь. (У двери). Вам чего-нибудь принести?
СИЛЬВИЯ. Вообще не буду есть.
ПОЛ. Как вам угодно.
ПОЛ выходит. СИЛЬВИЯ вынимает яблоко, с жадностью откусывает кусок. Дверь внезапно распахивается. СИЛЬВИЯ быстро оборачивается, прижимая яблоко к груди и стараясь его спрятать.
ПОЛ. Вам действительно ничего не нужно?
СИЛЬВИЯ(с набитым ртом). Абсолютно!
ПОЛ. Ну, ладно.
СИЛЬВИЯ садится за машинку. Печатая и передвигая каретку, она произносит фамилии и адреса нараспев, как дети произносят считалки.
СИЛЬВИЯ. Миссис Анна Робинсон, Лексингтон авеню, дом сто пять, квартира девять, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. (Вынимает открытку, закладывает в машинку новую. С тоской). Как вы себя чувствуете сегодня, мисс Анна Робинсон? Очень приятно было с вами познакомиться, встретиться. О, кого я вижу! (Печатает). Мисс Беатриса Робинсон, живет, представьте, на Парк-авеню, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. (Вынимает открытку, закладывает новую). Что же вы так скоро уходите, мисс Робинсон? Посидели бы еще…
* * *
Свет.
Входит ПОЛ. Сейчас им уже за сорок. В руках у него газета и фляжка с кофе.
ПОЛ(заметив, что СИЛЬВИЯ сосет конфету). Ага, опять позволяете себе, Сильвия? Так вам ни за что не сохранить фигуру.
СИЛЬВИЯ. О моей фигуре можете не беспокоиться, лучше позаботьтесь о своей.
ПОЛ(втягивая живот). Очко в вашу пользу. Вот, я принес вам кофе.
СИЛЬВИЯ. Спасибо. (Берет у него газету). Как там, на улице?
ПОЛ. Немножко прохладно, но на солнце тепло. В общем, славно. Я прошелся по парку. Куда ни глянь, сидят на скамейке разные типчики. Сидят себе с книжечкой и загорают. И откуда у людей столько свободного времени!
СИЛЬВИЯ. Наверно, половина их живет на пособие по безработице.
ПОЛ. Мы работаем, а они загорают!
СИЛЬВИЯ. А у некоторых такие машины — вы бы посмотрели!
ПОЛ. Можете не рассказывать. Видел.
СИЛЬВИЯ. Хоть бы скорей день кончился.
ПОЛ. Приду домой и первым делом сброшу ботинки. Хорошо!
СИЛЬВИЯ. А я вымою голову, потом кое-что выглажу…
ПОЛ. Свиданья, стало быть, не назначили?
СИЛЬВИЯ. Оставьте эти шутки.
ПОЛ(за машинкой). Вот я, Силь, все думаю. Еще в ранней юности мне казалось, что самое для меня главное быть независимым, жить, как я хочу, не связывать себя обстоятельствами и семьей. В душе я, кажется, всегда этого боялся. И знаете, все в жизни я делал наперекор тому, чего хотел чуть ли не с детства. Я рано женился, сразу пошли дети; я так себя перегрузил, что пришлось бросить вечерний университет. Я не смог жить так, как я себе когда-то наметил. И вот, теперь я стал думать, а в самом деле я хотел так жить? И знаете, Силь, что я понял? Знаете, чего мне, наверно, всегда хотелось? Вот такой жизни, какой я живу, и быть таким, как я есть.
