— Анна Сергеевна, смотрите! Молния-то какая! — прекрасная, право, молния: и тех, кто сзади идет, фары (пижоны!) погасив, рассмотреть можно, и пассажирку с темы сбить, пусть лучше на всякий случай о другом мелет…
— Ух, красиво! Правильно, направо, а вы что, дорогу к нашей вилле знаете, а откуда, фу, какой вы скрытный… Вот и Жора мне ничего не рассказывает, самой все узнавать приходится, а правда, что посла скоро отзовут, не знаете? Да что вы, это же все знают, у него же с замминистра отношения не того, вот как пришлют на замену дурака какого-нибудь, представляете? Знаете, у нас в Иране такой посол был — ужас! — ведь это он Валерию Николаевичу все испортил, пошел к Булычо…
— Анна Сергеевна, смотрите — какая молния!!!
— Ух ты, во красотища-то! — а ничего, очень даже ничего соседка у меня, особенно когда хохотом заливается и ладошками всплескивает, как девчонка. Многие, наверное, не отказались бы наедине пообщаться с нею. Но, думаю, полковник может быть спокоен: общение-то диалог подразумевает, а для Анны Сергеевны этого понятия не существует…
— …А вы заметили, какое платье красивое было позавчера на Тамаре Васильевне, длинновато, правда, да и рукава я бы укоротила, а так — очень ничего смотрится… Она ведь уже вторая жена у вашего шефа, надо же, у вас и после развода выпускают, у нас с этим строго, хотя, между прочим, сам Булы…
— Анна Сергеевна, смотрите, как пальмы ломает!
— Ага, здорово! У турка на приеме — представляете! — кокос от ветра упал прямо на середину стола, знаете, как смешно, я так хохотала!..
Да, с ней не соскучишься. Врут, наверное, что тогда-еще-не-полковник Жора только из-за увешанного лампасами папы женился на ней, вон темперамента сколько!
— …А Жора почему-то сказал, что на приемы меня больше брать не будет, дурной, ну подумаешь, пусть не очень хорошо, но говорю ведь я на английском, понимают же меня и слушать любят. А он говорит — молчи, а один раз вообще надулся, а что я такого — не такого сказала: «Baby born — very fat, tennis play — slim again» (Сноска: видимо, Анна Сергеевна хотела сказать, что после родов растолстела, а начав играть в теннис, восстановила форму) — все ведь ясно, хоть, может быть, и примитивно, не всем же так на языке говорить, как жена вашего шефа умеет, правда?
— Правда.
— Вот видите, а он не понимает, что должна же я знать, что подают, может, мне осьминожьи щупальца подсовывают, вот и спросила, а потом — черт те что…
— А как спросили?
