возникнет…». Его боевой товарищ тем временем через мегафон прорычал в пыльное, затаившее дыхание пространство: «Возблагодарите Аллаха, братья, что не имею времени продолжить! — и далее, срываясь на вопль, уверенно и страшно: — Но если мой генерал позволит мне нанести повторный визит, даже всевышний вряд ли поможет вам!» — и команда организованно испарилась в знойном небе. С собой она увезла рапорт лейтенанта и копию заявления, на котором красовались написанные пострадавшим под диктовку офицера слова: «Команда прибыла в 15.47. Убыла в 16.04. Претензий по качеству работы не имею». А на майдане остались лишь не оседающие, в отличие от облака пыли, ощущение ужаса и чувство признательности Аллаху, что визит оказался непродолжительным.
— Я там теперь самый уважаемый человек, — радовался потерпевший. — Вечно ваш слуга, только прикажите…
Ну что ж… Сам-то, наверное, бесполезен будет в деревне своей, а вот связи в столице посмотреть не мешает, не мешает…
Объяснения неожиданной активности СБ были через некоторое время получены по оперативным каналам. Оказалось, что наше письмо легло точно в масть: генерал Махмуд давно уже размышлял, как бы заставить коррумпированного умника из полицейского управления делиться подношениями. И для завершения картины, создаваемой этим мастером шантажа, не хватало как раз заключительного штриха, какого-нибудь скандальчика с международно-коммуналистским душком: борьба за придание человеческого обличья местному режиму входила в особую моду в этом сезоне. И как раз в момент самых напряженных размышлений генерала из слоев знойного воздуха материализовался весь в белом, как тезка-пророк, наш Джабраил ибн Искандер с моим божественно-дьявольским посланием.
От ощущения, близкого к оргазму, генерал аж застонал: — Сделайте им больно, мальчики! — а уж этому его бульдоги, как мы видели, были обучены неплохо…
Прошло время, состоялся один визит, после которого посол пригласил на прием в числе прочих и руководителей местных спецслужб, работавших на визите в контакте с нашей «девяткой». По знаку посла подхожу к нему — и представляет меня посол мощному мужику с веселым лицом и крепким рукопожатием.
— Я полагал, вы старше, — говорит бригадный генерал Махмуд. — Все-таки первый секретарь пакеты ваши доставляет.
— Мы оба лишь выполняли указания его превосходительства, сэр, — поклон в сторону посла…
Доволен посол: приятно, когда самолюбие щекочут. Доволен генерал: воспоминания о том, как соседа из полицейского управления сделал, греют.
