Окончена сборка. Начали испытания. Мы — в своем цехе, у Владимира Семеновича, а ракетчики — в своем, ракетном. Перед отправкой на космодром оставалось только одно — совместные испытания. Установили станцию на электрокар и тихонечко, осторожно поехали по межцеховым улицам и переулкам в ракетный цех: не везти же ракету к нам, в «космический»! Приехали. Стали скромненько в уголке, ждем своей очереди. Ребята, наши сборщики, посматривают по сторонам. Ракета — это интересно. Особенно, если не ракета, а ракетища.
Наше творение куда меньше — всего около метра диаметром. А эта вон какая громада! Поглядываю на ребят. Что у них в глазах? Зависть? Нет. Любопытство, может быть. Но и гордость за свое. Пусть и маленький наш шарик, пусть не такой убийственно впечатляющий, как громада ракеты. Зато очень нужный. Мал, да удал, как в народе говорят.
Вон Саша Королев — Александр Дмитриевич, — мастер-сборщик, уже «втравил» в разговор кого-то из «ракетных» друзей. Как обычно, разговор без подначек не бывает.
— Что это вы за арбуз привезли? И не стыдно? Столько месяцев возились…
— Арбуз, — огрызается Саша. — Да ради этого арбуза вся ваша телега и существует! Арбуз…
Я подошел. Заместитель Владимира Семеновича, вездесущий и энергичный Леонид Иванович, очень удачно дополняющий этими своими качествами своего несколько медлительного и порой, казалось бы, флегматичного начальника, тут же, словно оберегая свое сокровище от дурного глаза, встает рядом со мной.
— Леонид Иванович, протонные ловушки хорошо закрыли, не повредили?
— Да что ты, не беспокойся, все в порядке.
А протонные ловушки — тончайшие, из золоченой проволочной сеточки сделанные полушария — были действительно столь нежны, что, казалось, дыхни на них резко — сомнутся — постоянно вызывали тревогу за их судьбу. После установки их полагалось сейчас же закрыть специальными, окрашенными в красный цвет металлическими предохранительными стаканчиками. Несмотря на то что Леонид Иванович заверил меня в отсутствии причин для беспокойства, почему-то тень сомнения, случайно или нет пришедшего в голову, не проходила.
— Попроси открыть крышки.
— Ты что, мне не веришь? — обиделся Леонид Иванович.
— Не сердись, верю. Но для спокойствия — открой.
— Александр Дмитриевич! — позвал Леонид Иванович мастера. — Возьми отвертку, открой ловушки.
Однофамилец Главного, что-то ворча себе под нос, нагнулся к небольшому металлическому чемоданчику, отстегнул замочек крышки. Внутри, словно хирургические инструменты, засверкали разного размера отвертки, гаечные ключи, плоскогубцы, кусачки. Словом, полный ассортимент. Несколько уверенных движений — снят один красный стаканчик. Леонид Иванович смотрит на меня, я на ловушку. Все в порядке. Вот снят и второй стаканчик с нижней полуоболочки — под ним тоже целая сеточка. Александр Дмитриевич осторожно отворачивает болтики, крепящие стаканчик на третьей ловушке. Леонид Иванович снимает его. Надо было видеть выражение его лица! Сетка третьей ловушки помята. Должно быть, кто-то неосторожно прикоснулся к ней пальцем.
