Временное устройство было спроектировано, изготовлено, испытано и установлено на ракету.
В этой «кометной» эпопее интересен еще один эпизод. Не так давно мне рассказал о нем Глеб Юрьевич. Встретились мы, разговорились о наших первых «Лунах». Зашла речь и о «комете».
— А я вот тебе расскажу, чего ты наверняка не знаешь. Ведь ты на космодром раньше улетел, «комету» Василий Кузьмич — помнишь такого? — вез в поезде.
— Ну и что? — мне ясно вспомнилась приземистая фигура инженера из соседнего конструкторского бюро, ярого энтузиаста «кометных» дел.
— А то, что внутри термит и натрий. Василий Кузьмич для контроля приспособил к корпусу «кометы» маленький манометр — давление внутри мерить. Если что-нибудь не так — давление повышаться станет. То и дело наклоняется под лавку и на манометр смотрит. Вначале все хорошо было, спокойно. Но на вторые сутки давление расти стало. И так до самого конца, до приезда, все подрастало и подрастало. Представляешь?
Ситуация представилась мне достаточно ярко. Правда, до какой величины давление доросло и почему, так и осталось тайной.
Компоновка «завязалась». У Людмилы Петровны — Милуни — концы сошлись с концами. Состав аппаратуры определился, веса утряслись. Проектные чертежи были рассмотрены и утверждены Королевым. В отделе у Голдырева полным ходом шла разработка конструкции. При взгляде издали она особой сложности не представляла.
Чертежи пошли в производство. Вначале — к технологам, потом — по цехам завода. На складе наших кооператоров, ведающих так называемыми кооперированными поставками, а иными словами, доставкой аппаратуры от смежных организаций, появились некоторые приборы. Они предназначались не для ракеты-носителя и много места не занимали.
В цехе у Владимира Семеновича началась сборка. А неподалеку, в ракетном цехе, было нелегко. Новая ступень рождалась с трудом. И на основной ракете требовались доработки. Ведь теперь в носовой ее части вместо спутника должна быть солидная ракетная ступень. С чьей-то легкой руки эту ступень назвали Еленой. Может быть, кому-то это имя было дорого, может, другая какая причина была. Говорили, правда, что имя это имеет прямую связь с назначением ступени — выводить станции на лунную дорогу, к Луне. А Луну древние греки называли Селена, что созвучно имени Елена. Так ли было, не знаю, не ручаюсь. Но ступень стала Еленой. Часто для сокращения называлась только одна первая буква. Так и говорили — блок «Е».
В конце концов и блок «Е», и наша «полезная нагрузка» приобрели законченный вид. И стали похожи на то, что несколько месяцев назад было тщательно вычерчено в проектном отделе у того самого СС, которому Сергей Павлович посылал свои «Заметки по носителю» — два листка бумаги, а в сущности, программу работ по созданию ракет для полетов к Луне, Марсу, Венере, — и в проектном отделе, где работал Глеб Юрьевич.
