— В Питере. Мне позвонила мать и попросила приехать на похороны своего двоюродного брата, помочь.
— Ну и?
— Я приехала и там увидела его племянника Вячеслава — крупного и красивого молодого человека с таким, знаешь ли, уверенным взглядом, сильными, волосатыми руками и густыми черными бровями. И тут со мной произошло что-то непонятное, необъяснимое и пугающее, невыносимо блаженное…
— Постой, постой, — перебил я. — Но если этот Вячеслав — племянник твоего двоюродного дяди, то, следовательно, вы троюродные брат и сестра?
— Ну и что?
— А почему же вы раньше не виделись?
— Мы виделись, но это было в детстве, когда нам было лет по двенадцать. У матери были не слишком хорошие отношения с дядей, поэтому так получилось, что мы с Вячеславом по-настоящему познакомились только на похоронах.
— По-настоящему?
— Да. Этим же вечером, когда гости стали расходиться после поминок, Вячеслав попросил меня задержаться и помочь ему убрать посуду. Но посуда так и осталась стоять неубранной, потому что мы почти сразу же перешли в другую, полутемную комнату и там принялись бесстыдно и безмолвно ласкать друг друга, обнажая лишь самые откровенные участки тела и почти не отрывая губ. Никогда в жизни я не испытывала такого, сотрясающего до самых глубин, оргазма, который испытала там, лежа с задранным до подбородка платьем под мужчиной, который входил в меня рыча и скрипя зубами!
— Черт! Я, кажется, ревную, — задумчиво пробормотал я, но задумавшаяся Светлана меня не услышала. — А что — потом вы больше не виделись?
— Нет. — Очнувшись, она покачала головой. — На следующий день я вернулась в Козельск, и с тех пор в Питер больше не приезжала.
— А он сам не наведывался?
— Я запретила — ты забыл, что в то время у меня еще был муж?
— Да, верно.
— Теперь твоя очередь рассказывать!
— Что? Ах, ну да, — задумчиво произнес я. — А ты уверена, что тебе этого действительно хочется?
— Давай, давай, не увиливай, — поторопила она.
— Ну, хорошо, только я лучше расскажу тебе не про любовниц, а про самую большую любовь в своей жизни… — Я глубоко вздохнул и начал: — Самая красивая женщина, которую я когда-либо знал в своей жизни, училась вместе со мной на философском факультете МГУ…
— Напрасно не отвечаете, Наталья… Николаевна. Соглашайтесь, не пожалеете. — Теперь уже в его бесцветных глазах прежняя, дурашливая вкрадчивость сменилась холодной жестокостью.
— Пошел вон, — проговорила она сквозь зубы, но таким вибрирующим от напряжения тоном, что он тут же убрал руку и отступил. Не оглядываясь, она вышла из аудитории, прошла по опустевшему этажу и, громко цокая каблуками черных сапог по каменной лестнице, спустилась на второй этаж, где находилась кафедра. — Привет, Надежда, ты уже уходить собралась?
