— И что это вы нам тут принесли, товарищ студент?
— Инородное тело, товарищ профессор! — ответствует тот, вид имея лихой и глупый.
— ЧТО, БЛЯ? — Небожитель принимает вид нормального, вменяемого, но слегка охреневшего пенсионера.
Ситуацию разрулили, казус доложили, лом приобщили к кафедральной коллекции инородных тел.
Среди преподавателей мединститута есть те, что запоминаются на всю жизнь. Обликвусу досталось редкое счастье: его знают и помнят даже студенты, которым он никогда ничего не преподавал. Прозвище вполне отражает одну из его анатомических особенностей (специально для людей, далеких от медицины: «obliquus» по-латыни — косой). Есть самарский студенческий анекдот: едут студенты в битком набитом автобусе второго маршрута (тоже легенда) и обсуждают преподавателей анатомии.
— А у нас Обликвус.
— Кто такой?
— Да есть один: косой, хромой, бородатый и заикается.
— За-ато не кэ-курю! — раздается голос сзади.
Наше знакомство с Обликвусом тоже происходило в весьма запоминающейся и своеобразной манере. Придя в анатомичку, мы собрались в учебной комнате. Занятие, судя по часам, должно было уже минут десять как начаться. И тут в приоткрытую дверь последовательно пенетрируют: нога, рука, борода и глаз с бельмом. Пауза, затем второй глаз. Последний сосредоточивается на нас, и раздается голос:
— Кэ-акая гы-руппа?
— Сто двадцать вторая, — отвечает староста.
— А-а-а-а вот и я, — отвечает Обликвус и заходит в комнату уже целиком.
— Гы-оворите, учили пэ-озвонки шейного отдела?
— Да, — гордо отвечаем мы.
— Опэ-тимисты, — заявляет он и бросает одному из студентов связку позвонков, которую до сего момента вертел в руках. — Мы-аэстро, у вэ-ас пять се-екунд, чтоб назвать, какой это пэ-озвонок! — С этими словами он тычет пальцем в один из связки.
— Вы-ремя вышло, два! Ваша очередь, бэ-арышня!
В рекордно короткие сроки обананивается вся группа. И начинается собственно учеба. Обликвус учил интересно, с задором, с подколами, расслабиться не мог никто.
— Кы-кислецова, что такое ductus ejaculatoris? Как не зы-наете? Это такой пэ-роток, по которому мэ-маленькие, с хвостиками бе-егут-бе-егут — и пы-ривет, Кы-кислецова!
— Бе-елов нас уверяет, что у я-аичка есть верхний угол и нижний угол. Сы-вятые угодники, они, по-вашему, ты-реугольные, что ли? Или, не пы-риведи господь, кэ-вадратные? А-ага, и зы-венят…
Это благодаря ему мы выучили общеизвестный стишок:
Как на лямина криброза
Поселилась криста галли,
