Генерал! Я не думаю, что ряды
ваши покинув, я их ослаблю.
В этом не будет большой беды:
я не солист, но я чужд ансамблю.
Вынув мундштук из своей дуды,
жгу свой мундир и ломаю саблю.
Уже одна эта строфа устанавливает связь между разговорами с генералом у Окуджавы и Бродского, но эта связь не исчерпывается процитированным нами отрывком, о чём и пойдёт речь ниже. Приведем текст Окуджавы «Дерзость, или Разговор перед боем»[209] полностью.
– Господин лейтенант, что это вы хмуры?
Аль не по сердцу вам ваше ремесло?
– Господин генерал, вспомнились амуры —
не скажу, чтобы мне с ними не везло.
– Господин лейтенант, нынче не до шашней:
скоро бой предстоит, а вы все про баб!
– Господин генерал, перед рукопашной
золотые деньки вспомянуть хотя б.
– Господин лейтенант, не к добру все это!
Мы ведь здесь для того, чтобы побеждать…
– Господин генерал, будет вам победа,
да придется ли мне с вами пировать?
– На полях, лейтенант, кровию политых,
расцветет, лейтенант, славы торжество…
– Господин генерал, слава для убитых,
а живому нужней женщина его.
– Черт возьми, лейтенант, да что это с вами!
Где же воинский долг, ненависть к врагу?!
– Господин генерал, посудите сами:
я и рад бы приврать, да вот не могу…
– Ну гляди, лейтенант, каяться придется!
Пускай счеты с тобой трибунал сведет…
– Видно, так, генерал: чужой промахнется,
а уж свой в своего всегда попадет.
Как мы показали в этой главе, в «Письме генералу Z.» присутствует большое количество отсылок к творчеству Окуджавы, в первую очередь в плане образности. При описании мыслей и чувств офицера, оказавшегося в роли оккупанта, Бродский останавливается и на отношениях героя с некоей женщиной. В стихотворении Бродского сосуществует множество разных планов, конфликт многомерен; Окуджава же выделяет одну его сторону, наиболее актуальную для молодого мужчины: появлению недозволенной мягкости и пацифистских настроений у офицера способствуют любовные мечтания. Тема – отказ военного участвовать в сражениях за ценности, в которые он не верит, – и ролевое распределение между персонажами объединяют «Письмо генералу Z.» и «Дерзость…» Но кроме того, в этих произведениях есть и структурное сходство. Прежде всего бросается в глаза, что 3 первых строфы в обоих случаях начинаются с обращения: «Генерал…» у Бродского и «Господин лейтенант…» у Окуджавы. На первый взгляд текст Окуджавы напоминает его известные полушуточные песни о гусарах, где время действия – начало XIX века. Первая строфа, казалось бы, укрепляет это впечатление: форма обращения и лексика в ней подчеркнуто старомодные, хотя внимательный читатель может заметить, что в дореволюционной русской армии не было чина лейтенанта; он появился в СССР в 1935 году. Окуджава прекрасно знал табель о рангах в русской армии, он много писал об офицерах. Окуджава намеренно смешал в стихотворении реалии разных эпох, преследуя ту же цель, что и Бродский в «Письме.». Он желал придать размышлениям о конкретном военном конфликте глобальный смысл и дезориентировать цензуру. Таким образом поэт мог без опаски высказывать свои соображения от имени героев прошлого. Окуджава делал это многократно в своих романах, к тому времени уже напечатанных. Фигура генерала и у Бродского и у Окуджавы достаточно условная. Бродский об этом говорит прямо. Генерал – это воплощение
