Через несколько секунд на задней скамье послышался треск. Серен Мандрабер встал.
— Я сломал свою ручку, господин Бугге, — сказал он.
— Ну, вот! Неловкий какой!
И Бугге подошел к Серену, который держал в руке крошечный обломок ручки.
Антон Бех встал с своего места и с листом в руках направился к кафедре.
— Готово! — сказал он.
— А, уже готово? — сказал Бугге. — Отлично, положи на кафедру.
— Серен может взять мою ручку, — сказал Антон Бех.
— Да, правда, — сказал Бугге и сам передал ручку Серену.
— Благодарю, — сказал тот с большим чувством.
В час мальчики собрались на дворе школы и сравнили черновики. Каждый класс стоял отдельно: одни у ворот, другие на лужайке, третьи около школьных дверей.
Против школы, в кондитерской сидели семь выпускных с своими задачами. Они держали себя очень важно, ели пирожки, пили пиво и морс и, к величайшей зависти остальных „простых" гимназистов, курили папиросы! Если кто-нибудь из учителей проходил мимо, пиво мгновенно исчезало, а табачный дым уходил в отворявшуюся дверь кондитера Гансена.
Свен Бидевинд никогда не участвовал в этих послеэкзаменных собраниях. Окончив работу, он бежал прямо домой. Если его спрашивали, как сошел экзамен, он неизменно отвечал: — „кажется, ничего!" и никогда не показывал черновиков.
— Я его бросил, я написал совсем не так, и потом на нем все равно ничего нельзя было понять.
„Лучше не знать ничего пока", — думал он. Он знал, что шестерки не получит, не провалится, а сколько ему поставят, будет, в концекондов, известно. Когда он думал о задачах, его мутило, это мешало ему заниматься. А вдруг все было неверно!? Ему часто казалось, что он написал перевод или сочинение приблизительно на 2, и вдруг оказывалось, что ему поставили 4 или даже 5; так могло быть и на этот раз. И в глазах Свена темнело.
Так что лучше уж было не знать, хоть надеяться, пока не кончатся труды и волнения устных экзаменов.
Устные экзамены пришли, наконец, и Свен был доволен. Серен Мандрабер проскользнул через письменные вполне благополучно; он стал в это время общей заботой всего класса. Рядом с ним сидело несколько мальчиков, которые соперничали с ним в незнании, но даже и те с отеческой заботливостью интересовались делами Серена. Это были Иене Кох, Сиверт Смеркак и несколько других.
Они были большие, сильные мальчуганы, которые должны были сдать только этот экзамен и затем поступить на суда. Серен был в сравнении с ними совсем маленький, часто плакал и притом во что бы то ни стало должен был пройти гимназию и университет. Это было неизменной волей его отца.
