ГЕЛЬБУРГ: (поддерживает). Он считает, это может быть связано с душой. Словно нечто повергло тебя в страх. Психическое.
Сильвия молча слушает.
Ты испытываешь какой-то страх?
СИЛЬВИЯ: (медленно качает головой, пожимает плечами)… Не знаю, не думаю. Что за страх? Что он имеет в виду?
ГЕЛЬБУРГ: Он объяснит лучше, но… это, как на войне, где у людей бывают такие страхи, от которых они на время слепнут. Это называют контузией. Когда они вновь почувствуют себя уверенно, это проходит.
СИЛЬВИЯ: (задумывается на мгновение). А что с исследованиями, которые провел этот из «Маунт Синай»?
ГЕЛЬБУРГ: Они не нашли ничего органического.
СИЛЬВИЯ: Но я парализована!
ГЕЛЬБУРГ: Он утверждает, что если страхи велики, они и могли привести к этому. Ты боишься?
СИЛЬВИЯ: Не знаю.
ГЕЛЬБУРГ: В общем… можно я скажу, что думаю?
СИЛЬВИЯ: Что?
ГЕЛЬБУРГ: Я думаю, это связано с нацистами.
СИЛЬВИЯ: Но об этом пишут газеты: они разносят в щепки еврейские магазины… Мне что, нельзя читать газеты? Все улицы усеяны осколками!
ГЕЛЬБУРГ: Положим, но из-за этого ты не должна вечно…
СИЛЬВИЯ: Но это же смешно. Я не могу двигать ногами, потому что читаю газеты.
ГЕЛЬБУРГ: Этого он не говорил, а я задаю себе вопрос: не слишком ли ты…
СИЛЬВИЯ: Это смешно.
ГЕЛЬБУРГ: В общем, поговори с ним завтра сама.
Пауза. Вновь обращается к ней, берез за руку, открыто показывая, по чему он скучает.
Ты должна поправиться, Сильвия.
СИЛЬВИЯ: (смотрит в его измученное лицо и пытается засмеяться). Что это значит? Я что, умираю? Или как?
ГЕЛЬБУРГ: Как ты можешь так говорить?
СИЛЬВИЯ: Я еще никогда не видела у тебя такого лица.
ГЕЛЬБУРГ: Да нет же, нет! Просто я беспокоюсь за тебя.
СИЛЬВИЯ: И все же мне это непонятно… (Отворачивается, почти плача).
ГЕЛЬБУРГ: …мне всегда было немного непонятно… (вдруг резко)… посмотри-ка на меня!
Она оборачивается к нему. Он опускает взгляд.
Не знаю, что бы я без тебя делал, Сильвия, правда не знаю. Я… (ему страшно трудно говорить)… я люблю тебя.
СИЛЬВИЯ: (равнодушная, смущенная улыбка). Что все это значит?
ГЕЛЬБУРГ: Ты должна выздороветь. Если я что-то делаю не так, я изменю себя. Мы попробуем жить иначе. А ты должна делать, что скажет врач.
СИЛЬВИЯ: Да что я могу? Торчу здесь, а они заявляют: со мной все в порядке.
ГЕЛЬБУРГ: Послушай… Хьюман — очень умный человек…
Он поднимает ее руку, смущенно и с улыбкой целует запястье.
Когда я разговаривал с ним, мне пришла в голову одна мысль. Может, нам стоит сесть втроем и поговорить о… ну, обо всем.
