По-видимому, бой уже шел и внутри Дворца – со стороны парадного входа доносились взрывы и автоматные очереди. «Неужели Тотселл до сих пор находится в своих апартаментах? – подумал Валентин. – Странно, если резидент еще не сбежал!».
Он обернулся и махнул рукой, подзывая своих.
Фавхи довольно ловко для своего веса добрался до спасительного прохода, а потом приполз Шорин. Последним появился Крокд.
Они вошли в холл и по одиночке перебежали к лестнице. Пырча и здесь не было.
– Вот говнюк! – возмутился Фывхи. – Теперь нас только четверо… – Он тяжко вздохнул: – Плохо, ох как плохо, товарищи!
– Не раскисай! – попытался подбодрить его Остапенко. – Все равно у нас уже нет иного выхода.
Внизу вовсю гремело, в лестничных пролетах свистели шальные пули, кто-то с кем-то перекликался.
Остапенко прикинул план Дворца – судя по всему, им надлежало двигаться по коридору, уходившему вправо. Он уже хотел сказать об этом Фывхи, взгляд случайно скользнул по широкой стеклянной двери, открывавшейся на балкон фронтона Дворца, за которой мелькнуло нечто, быстро пронесшееся по небу.
– Постойте-ка, – взволнованно проговорил капитан, – я сейчас!
Валентин выбежал на балкон. – так и есть, летающая «тарелка»! Правда, «тарелкой» эту машину назвать было сложно, но Валентин мгновенно отождествил небольшой обтекаемый снаряд, похожий на дыньку размером со средний легковой автомобиль, с гравилетом Аввана – ошибки быть не могло, точно такой же серебристый материал корпуса, та же легкость и непринужденность полета при полном отсутствии видимых движителей. Маленький гравилет завис над одной из башенок Дворца, а потом опустился на ее плоскую верхушку, скрывшись из глаз.
«Уж не Тотселл ли это? А может, сам Авван?» – подумал Остапенко.
Он был несколько удивлен: в плане операции никаких гравилетов не предусматривалось.
Вернувшись, он поинтересовался у Фывхи, есть ли у них тут боевые летающие машины на всякий случай. Толстяк ответил, что авиации в их районе и до Катастрофы почти не было, а уж сейчас вообще не осталось.
Валентин пробормотал «ясно» и задумчиво покивал. Шорин вопросительно посмотрел на напарника.
– Потом, – махнул рукой Остапенко.
Баори переглянулись, но промолчали, да и времени на разговоры не оставалось – требовалось действовать, выполняя план, да и свои шкуры сохранить хотелось всем.
