Ехали долго, на колдобинах отвратительной дороги трясло неимоверно. Двигатель пыхтел, кашлял, несколько раз глох. В таких случаях шофер с проклятиями выскакивал наружу и долго крутил пусковую рукоятку. «Здесь тоже явные проблемы с техникой». – Валентин на мгновение даже посочувствовал баори как товарищам по несчастью.
Аборигены сидели молча, изредка издавая неопределенные рыкающие звуки – транслятор это не переводил – возможно, солдаты просто рыгали. Остапенко же старался что-нибудь разглядеть снаружи, но своими массивными фигурами, скособоченными на узких сиденьях, баори почти полностью перекрыли весь обзор.
– Когда начало операции? – поинтересовался Валентин.
– Все по плану, – глухо отозвался партизан, не торопясь вступать в пространные пояснения.
– А ехать еще далеко?
– Далеко!
Валентин пожал плечами и больше разговор завязать не пытался.
На место они прибыли почти через час. Капитана уже просто мутило от ароматов, исходящих от его соседей, поэтому он был несказанно рад, когда наконец машины остановились и прозвучала команда выходить.
Выбравшись наружу, Остапенко принялся разминать затекшие ноги, с облегчением вдыхая холодный чистый воздух, наполненный растительными запахами, очень напоминавшими запах хвои. То там, то тут мелькали лучи фонарей. Партизаны привезли землян на поляну, которую плотно обступали раскидистые деревья с большими листьями, похожими на кленовые, увеличенные раза в три-четыре. Все машины встали по периметру поляны, оставив центр свободным. В нескольких местах торчали какие-то колья.
Постепенно поляна заполнилась аборигенами. Вокруг стояли топот, бряцание оружия и непонятный говор, который транслятор переводить также не пытался.
– Валентин’х! – рыкнуло над ухом.
Остапенко обернулся – над ним возвышался командир Арн.
– Идем! – коротко приказал он.
– Где мой друг? – осведомился капитан. – Если мы ехали порознь, то пойдем куда-то только вместе!
– Он уже тут!
С обеих сторон подошли рослые баори с недвусмысленно направленными автоматами.
– Кажется, мы уже обсудили вопросы взаимного доверия, – нахмурился Остапенко. – В чем дело?
– Дело в безопасности, – оскалился Арн.
Остапенко подвели к одному из торчащих кольев, и он увидел проход, открывающий брусчатую лестницу, круто ведущую вниз. Они спустились в освещенный вполне обычными свечами коридор, миновали мрачных охранников и зашли в широкую, достаточно светлую комнату, посреди которой стоял массивный стол, а по бокам несколько топчанов. За столом сидели хлопающий глазами Шорин и два аборигена, демонстративно выложивших на столешницу оружие.
