- А чем кукурузу подсевать? Чем звеньевым платить?
- Почему счета через банк не провели?
- Что, ревизию хочешь учинить? - выкрикнул Волгин. - Можешь справиться в бухгалтерии, я ничего не скрываю.
- А для тебя финансовая дисциплина существует?
- Для меня дисциплина? А совесть у тебя есть?! - загремел Волгин. - Не ты ли настаивал сеять раннюю кукурузу? Не посей я - весь район обзвонил бы. А как дело дошло до пересева - в кусты: пусть, мол, Волгин отдувается. А я его в незаконной продаже уличу... На место мое хочешь, да? А вот тебе, вот! - Волгин показал ему кукиш. - Не видать тебе председательского стула, как своих ушей. И плевал я на твои доносы. Стогов-то сам попался с этой кукурузой. Его указ, понял? И теперь для меня твои доносы - тьфу!
Председатель и парторг стояли у стола, подавшись друг к другу, словно два борца, готовые схватиться в любую минуту. Семаков - громоздкий, рыхлый, с пламенеющими щеками, с круглыми бегающими глазками; Волгин плотный и приземистый, со вспухшими жилами на красной шее. С минуту они стояли молча.
- Ну что ж, спасибо за откровение, - сдержанно проговорил Семаков. Поглядим, что ты еще выкинешь.
- Во-во... Погляди да утрись...
Волгин, что называется, закусил удила. Чем дальше, тем больше хотелось ему теперь делать все наперекор этим "демократам". "Погодите, я вам еще и не такое коленце выкину. Вы у меня еще взвоете от злости..."
На следующее утро он нагрузил трехтонку картошкой и уехал покупать шифер для фермы. Уже год как текла крыша на ферме, и целый год ему не удавалось уломать правленцев перекрыть ее. Не на что!.. "А вот я найду вам, найду, - твердил он по дороге, - и магарыч пропью у вас на глазах".
Денег от продажи картошки на шифер не хватило. Тогда Волгин заехал к одному знакомому директору ресторана, продал ему заочно двух коров, взял авансом деньги, погрузил шифер в машину, заодно прихватил директора ресторана с ящиком пива и приехал в колхоз.
Пиво Волгин поставил в магазине под прилавок, директора завез на ферму к Марфе выбирать бракованных коров, а сам, не разгружая машины, с шифером выехал в поле. "Пусть полюбуются теперь мои демократы, - думал Волгин. Может, кого и настигну... Уж поговорю по душам".
"Настигнуть" ему удалось только Селину; она стояла возле самой дороги у сваленных мешков с семенами. Слева от дороги лежал узкий, метров триста по ширине, длинный клин земли, упиравшийся широким концом в подножие сопки и сходивший на нет своим острием к речке. Это был последний участок ранней кукурузы из намеченных к пересеву. Пересевали ячменем, мало надеясь на приличный урожай, - поздно слишком, уже сенокос наступал.
