— А по-моему, именно детский сад с игрушками. Я ухожу.
— Вы пожалеете об этом!
— Ну вот, опять угрозы! — Он был уже возле дверей, как вдруг остановился и с горечью бросил: — Вы бы лучше настоящими бандитами занимались, но это дело опасное, трудное, верно?
— Верно, — согласился я. — Тем более, что я не знаю, о чем и о ком вы говорите.
— В том-то и беда, что знаете, но не принимаете никаких мер!
— Откуда у вас такая осведомленность о работе наших органов?
— Работа! — насмешливо протянул мужчина. — Тоже мне, деятели! Даже на след напасть не могут! Попадись только они мне в руки, я им покажу…
— Не выражайтесь! — я встал из-за стола ни на шутку рассерженный.
— А я сына своего ругаю… Мой сын! Хочу — ругаю, хочу — совсем убью! Убью, если попадется мне в руки! — Он прямо зубами скрипел от злости. Я заинтересовался и спросил:
— Что он такого сделал, ваш сын?
— Разорил! По миру пустил! — возопил, обращаясь к потолку, нервный свидетель. — Недавно я потерял отца, горячо любимого папочку, — он порылся в карманах и извлек полоску черного шелка, которую нашивают на рукав в знак траура, — вот, видите? Решил я к годовщине его смерти поставить памятник. Пусть все видят, как я отца уважаю. Весь год деньги собирал, по копеечке копил, а он, паршивец, взял и фр-р-р! — все по ветру пустил.
— Ваш сын?
— Мой собственный.
— И много было денег?
— Если очень интересуетесь, скажу, мне чихать! — Снова было распетушился мой собеседник, но окончил фразу каким-то потухшим и плачущим голосом: — Ни много, ни мало, шестьдесят тысяч[1].
— И куда же ваш сын скрылся с этими деньгами?
— Он еще меня спрашивает! Откуда я знаю?! К черту, к дьяволу!.. Он жениться собирался, наверно, вместе и сбежали. Его барышни тоже нигде не видать.
— Значит, они поженились.
— Вы еще смеетесь! — он подскочил ко мне так близко, что я почувствовал на лице его разгоряченное дыхание.
— Я лишь высказываю предположение, — я постарался сказать это как можно серьезнее, хотя мне было ужасно смешно.
— Вам легко шутить, деньги-то не ваши… Бедный отец! Теперь все будут говорить, что у него негодный сын…
— Сколько лет было вашему отцу?
— Немного не дотянул до девяноста восьми… А почему вы спрашиваете?
— Просто так. Неужели ваш сын совсем не оставил денег?
— Как же! Расщедрился, семь тысяч оставил…
— По-моему, для памятника этой суммы вполне достаточно.
— Нет! Вы только послушайте, что он говорит! Вокруг не могилы, а дворцы, а бедный папочка будет лежать под семитысячным гранитом!
