— Постойте, — вмешался исполнительный директор, постучав карандашом по столу. — Все, что вы говорите, невероятно интересно. И служит поводом затеять нечто подобное, организовать, так сказать, производство. Только вот что хотелось бы уточнить, Сесселья, — сказал он, обращаясь к редактору детской литературы. — Вы сказали, что тот датчанин — отшельник и чудак или был им. В каком смысле — был? Что-то изменилось?
— Вот это, пожалуй, самое странное из всего, что я слышала на этой копенгагенской встрече, — ответила Сесселья. — Автор стал настолько эксцентричен, что это начало вызывать беспокойство. Сказали, что хватит ему выставлять себя идиотом, а то его книги перестанут продаваться.
— Выставлять себя идиотом? Это как?
— Идеализма, вероятно, стало многовато. Для начала это было неплохо, все эти заявления о том, что часть премии пошла на благотворительность, в фонд помощи голодающим детям из стран третьего мира, вымирающим животным и тому подобное. Но потом он, похоже, вступил в священную войну против современности, индустрии и механизации, захотел, чтобы человечество вернулось к природе, снова влезло на деревья, выдумывать начал…
— Что выдумывать?
— Да слышала я одну историю… но лучше, наверное, ее не рассказывать… может, обсудим издательский план?
— Нет, теперь вы просто обязаны рассказать эту историю, а потом начнем заседание — иначе все только и будут об этом думать, — сказал Гудстейн.
— Да, хуже всего, когда человек заявляет, что знает что-то интересное, а потом отказывается рассказать, — добавил Берг.
— Ну ладно, — сдалась Сесселья. — Я слышала, что Петера Хёга недавно приглашали на ужин к самой королеве, в Амалиенборг. Там же оказался и один из участников нашей встречи, издатель Томас Ф. Королева периодически устраивает подобные приемы для представителей различных отраслей, один раз это были специалисты из рыболовной промышленности, потом — из СМИ, ну и так далее, сельское хозяйство, торговля… ну, в общем, вы поняли… А на этот раз пригласили человек десять из книжной отрасли: пару писателей, пару издателей, пару критиков и, насколько я знаю, профессора литературы. Все, конечно, ужасно волновались из-за строгого этикета, который надо соблюдать на королевском приеме; одежда должна быть безукоризненной, мужчины по меньшей мере в смокингах, но лучше во фраках, ботинки должны быть начищены так, чтобы в них можно было смотреться, а еще же все эти приборы и фужеры, когда можно пить и с кем чокаться, когда разрешено говорить, а еще не забыть обратиться к королеве, и сделать это нужно по всем правилам. И многое другое. Так и поседеть недолго. И вот на прием приходит красавец-идеалист, который совсем уже превратился в дитя природы, не просто ходит босиком, но и перестал пользоваться ножом и вилкой. И на приеме у королевы ест все прямо руками: мясо, жареный картофель, красную капусту и соус — совсем как первобытный!
