- За такую привычку штаны снимать да сечь надо по мягкому месту.
- Так за чем дело стало? Вам же право дадено.
- Ни хрена нам не дадено! - Коньков выругался и сплюнул в воду.
Вдруг из-за кривуна навстречу им вынырнула удэгейская долбленка с мотором; в корме за рулем сидел Кялундзига. Он снял кепку и замахал ею, разворачиваясь и делая знаки, приглашая встречную лодку причалить к берегу.
Обе лодки пришвартовались в затишке.
- Что случилось? - крикнул Коньков.
- Гээнту нашли! - ответил Кялундзига.
- Где?
- На косе, напротив сопки Банга. Лежит мертвый на песке. И оморочка рядом.
- Убит?
- Не знаю.
- Как не знаешь? Рана есть?
- Нет, понимаешь, такое дело. Как все равно уснул.
- Доктора вызвали?
- Привезли нашего фельдшера.
- Поехали! - скомандовал Коньков, и лодки двинулись по реке.
За первым же кривуном открылась длинная речная коса, примыкавшая к пологому песчаному берегу. В небольшой ложбинке, под самыми тальниковыми зарослями, стояло трое: два пожилых удэгейца и женщина с медицинской сумкой в руке.
Перед ними лежал на песке человек, лежал бочком, поджав ноги, будто спал. Возле него валялась на песке легонькая оморочка, вытянутая и оттащенная совсем недалеко от воды.
Коньков внимательно осмотрел оморочку и потом уж подошел к лежащему Гээнте. Голованов и Кялундзига держались за ним поодаль и сбоку, как ординарцы за полковым командиром.
Гээнта был древний старичок, весь какой-то скрюченный, тонконогий, в длинном белесом халате, прогоревшем в нескольких местах и похожем на женскую исподнюю рубаху. Желтолицый, без усов и бороды, он сильно смахивал на старуху. Выражение лица его было спокойным и даже счастливым, будто он и в самом деле уснул после тяжелой работы.
- Мертвый? - спросил Коньков женщину с медицинской сумкой.
- Да, - ответила она. - По всей вероятности, смерть наступила естественным образом.
- Почему?
- Не обнаружено никаких побоев, даже видимых ушибов нет.
- Следов возле него не было? - спросил Коньков Кялундзигу.
- Нет, понимаешь. Такое дело, сам Гээнта оставил. Его следы. Больше следов не было, - ответил Кялундзига.
- Зато вы натоптали здесь будь здоров.
- Не страшно, понимаешь. Все следы ваших людей можно определить. Ее следы тоже отличить можно, - кивнул Кялундзига на фельдшерицу.
- Ладно. Ну-ка, отойдите к берегу, я посмотрю, - сказал Коньков.
Все удэгейцы были обуты в олочи - мягкую обувь из рыбьей кожи с загнутыми носами. На фельдшерице были резиновые сапожки.
