А самые быстроходные корабли могли развить скорость на семь километров в секунду меньше и поэтому не смогли ни догнать, ни перехватить станцию. Через два месяца Потапов и Попов вылетели из Солнечной системы и покинули ее, устремляясь в межзвездное пространство. Связь прекратилась.
— Они погибли? — спросил я.
— Что ты, что ты! Продовольствия и кислорода им хватит на сто с лишним лет. А летят они уже шестой год, и все молчком, без связи. Вычислена траектория полета: станция направлена точно к звезде эпсилон Индейца. В общем-то, это недалеко — три с половиной парсека. Через тридцать три тысячи шестьсот лет станция достигнет этой звезды и, скорее всего, станет одним из ее спутников. А Потапов и Попов станут первыми людьми, достигшими чужого солнца.
— Мертвые?!
Владимир укоризненно покачал головой:
— Ну и мысли у тебя. Они еще молоды, лететь им да лететь. Мы же не сидим, сложа руки, мы думаем, работаем. Даст бог, Санек, вернем их на Землю. А лично я в этом твердо уверен.
Ну и язычок у Владимира стал. Мы так часто бога не поминаем, как он.
— Надеетесь построить фотонные ракеты? — спросил я. — Догнать их?
— Что ты мелешь? Все это фотонные, гиперонные и аннигиляционные ракеты имеют лишь теоретический интерес. Чтобы тысячетонные массы летели с околосветной скоростью — на дурака рассказ. Ведь как ни глубок космический вакуум, межзвездная пыль и газ буквально испепелят любую ракету. А лететь с меньшей скоростью сотни тысяч и миллионы лет просто нет смысла. Надо другим способом уметь преодолевать пространство, уметь манипулировать им — встряхнуть, скрутить и вывернуть наизнанку. Тогда оно само доставит тебя в какую хочешь точку вселенной. Этим, Санечек, мы и занимаемся.
Владимир помолчал и с иронией усмехнулся:
— Для начала вот передатчик куда-то «закинули».
— А эта Пота-Попа уникальная и единственная? И только в нашем институте?
— Нет, их с тех пор много получили. И побольше нашей есть. Спасибо Потапову и Попову, научили делать дыры.
Мне почему-то стало обидно, что при такой развитой науки и техники земная цивилизация не может спасти двух человек. Я заочно полюбил этих самоотверженных космических робинзонов. Чем они занимаются, о чем думают, таят ли надежду на спасение?
Вечером я стоял на берегу Ингоды, смотрел на убегающие вдаль лесистые сопки, на красный диск заходящего солнца и с грустью думал о мчащихся в бездну космоса Потапова и Попова. Не может быть, чтобы их не спасли. Обязательно спасут! От этой мысли поднялось настроение. Небо полыхало. Багровые облака, будто подсвечиваемые снизу раскаленными углями, были очень красивы. Такие же закаты я наблюдал из окна своей комнатушки на улице Новобульварной. Не знаю как в других местах, а у нас летом в Забайкалье закаты, каких поискать надо. В береговых зарослях увидел куст шиповника с красными ягодами. Взял в рот несколько ягод, выплевывая бархатистые косточки на землю. Вспомнил детство, походы, рыбалки с ночевкой. Скинув туфли и закатав штаны выше колен, я полез в воду ловить раков. Вот один пятится, пятится… Не успел пучеглазый юркнуть под камень, как схваченный рукой за спинку, полетел на берег.
