— Что за порошок там?
Я не знал, что ответить и невразумительно промычал. А друг мой понял, схватил банку, стал встряхивать содержимое и жадно разглядывать. От Добрыни не ускользнул наш взволнованный вид:
— Ребята, сегодня вы какие-то не такие. Что произошло?
Я, было, начал рассказывать, но Владимир — до чего вредная человечина — сразу меня перебил:
— Слушай его, Добрынюшка, слушай. Он скажет, будто я вчера погиб, аж сгорел, понимаешь. А это мой пепел, прах, значит.
— Но это действительно так, и ты прекрасно знаешь об этом.
Добрыня с жалостью посмотрел на меня.
_ Ты же, Володя, исчез из камеры! — не сдавался я. — Сам рассказывал, как в лесу возле Никишихи очутился.
— В каком лесу? Какая Никишиха? — Владимир сделал такой удивленный вид, что нельзя было не поверить. — То я сгорел, то, на ночь гладя, в лес удрал. Ой, бедный Саша, что с твоими мозгами? Я стоял оглушенный дерзостью и нахальством друга, а он, улучив момент, залихватски мне подмигнул.
— Не подмигивай! — взревел я.
Со всей безысходностью я понял, что мне никто никогда не поверит. Но Владимир-то, какую цель он преследует? Почему скрывает?
В лабораторию вошла Юлия, обрадовалась мне и спросила, хорошо ли я спал?
— Отлично, — смущенно ответил я и испугался, что Владимир начнет опять идиотничать. Но при девушке он был сдержан, даже сказал, что я в полном здравии и сознании, чем немало удивил Добрыню. И все-таки, я был сильно зол на друга и решил с ним не разговаривать. А он, как ни в чем не бывало, легонько притронулся к моей груди:
— Не сердись, Санек. Продолжим.
Я грубо откинул его руку, однако послушно направился к «Аленушке».
Блок-отсек со вчерашнего дня был открыт. Владимир заглянул туда:
— Правильно, гра-контакт сорвался. Преотлично!
По его голосу можно было понять, что он загорелся страстью исследователя:
— Если при этом же режиме и в той же последовательности сделать контакт, то все должно повториться: я сгорю и воскресну на Никишихе. Это, Санечек, мы сейчас и проделаем, — и с плазменной фигурной отверткой он полез в блок-отсек. Вот безрассудная, отчаянная голова! С криком «опомнись!» схватил его за ворот рубашки и с силой потянул на себя. Владимир оттолкнул меня. Я опять схватил его. И мы молча, отчаянно сопя, стали бороться. Как это было дико и глупо! Владимир был намного здоровее и сильнее меня и мог бы запросто отшвырнуть прочь, но он для вида пыжился и, казалось, вот-вот расхохочется.
— Да что сегодня с вами! — раздался голос Добрыни.
