С восходом солнца бегемот устроил толчею на балконе, того и гляди, металлические ограждения снесет. Владимир рассердился и шлепнул его плашмя тазом по заду. Толстокожий сразу успокоился.
После завтрака нас опять побеспокоил Святополк:
— Я не ругаюсь, но жидкость теперь проникает еще ниже — на балкон Игоря, он недоволен. Может, вам помочь устранить течь?
— Помоги, — сказал я и, не замечая протестующих знаков Владимира, провел соседа к большому окну в комнате.
— Любопытно! — воскликнул Святополк. — Как вы сумели втолкнуть его на балкон?
— Уметь надо, — мрачно ответил Владимир.
— Но мы не можем вытолкнуть его обратно, — сказал я.
— Я бы предложил простой и эффективный способ: сломайте простенок под окном — и вход свободен.
— Это мысль! — подскочил Владимир.
Втроем мы взялись за работу. С грохотом и скрежетом разобрали простенок. Наконец бегемот шагнул в комнату. Я отскочил подальше. Святополк уверил, что бояться не надо, что это животное миролюбивое и умное, только не надо раздражать его. Бегемот тоскливо посмотрел на нас, развернулся и, сдвинув с места платяной шкаф, улегся на полу, загородив собой выход из комнаты в прихожку.
— Теперь ты доволен? — спросил Владимир.
— Нет, я хочу, чтобы он жил здесь.
— Ты разве животных не любишь? Посмотри, какой чудненький зверек!
Я боялся оставить дома бегемота одного. Но Святополк добровольно вызвался присматривать за ним. Мы перелезли через бегемота. Владимир при этом попробовал его ущипнуть, да чуть палец себе не вывихнул. И с досады пнул животину.
Владимир был уверен, что экспериментально докажет существование ка-спирали Ковыльченко. Любое тело, оказавшееся в этой всепроникающей спирали, должно было изменить свои координаты в пространстве и во времени. Но количественных оценок пока что незавершенная теория предсказать не могла. Владимира обескураживало то, что «перепрыгнув» через четыре века, я а пространстве не переместился. Требовался эксперимент.
Владимир многое объяснял мне на низшем уровне. Вроде бы простой вопрос: что такое пространство? Пустота? Но пустоты в природе нет, разве что она существует условно. Пространство отнюдь и не вакуум. Вакуум давно научились возбуждать, из него сначала выбили кванты, затем — атомы и антиатомы, и стали получать колоссальную энергию за счет аннигиляции полученного вещества и антивещества. А из пространства ничего не выбьешь, ничего не вытянешь. Но вещество и энергия каким-то образом влияют на него: искривляют, возмущают, изменяют его геометрию. Ума не приложу, как можно эту условную пустоту искривить. Однако мы это постоянно чувствуем на себе, ведь кривизна пространства есть ничто иное, как гравитация, то есть тяготение. А выверни, по словам Владимира, пространство наизнанку — вот тебе и антигравитация. Когда люди проникли вглубь элементарных частиц, то пространство начало выдавать свои секреты. Оно, оказывается, еще и какую-то особую структуру имеет — для меня темный лес. Попробуй, например, постигнуть физический смысл одного сантиметра, не имеющего ни массы, ни объема, ни энергии — ничего. Это всего лишь расстояние, длина. А фактически этот сантиметр в такие дебри квантовой природы поля заведет, такое навытворяет, такие претерпит изменения, что, в конце концов превратится в пару частица-античастица, то есть в вещество.
