думаешь, как увязать
что в одном нет того, что называлось «стороной света»
яркие до преждевременного насилия. Закольцованные,
мерой обратного, на помещениях без знамен, удары к наличию:
возвращенных наверх, утопленных в беспорядке. Которого
имени на листах; ведомый последним движением,
на отходящей воде
кажется, рушащийся, знак очертаний оси
8х
снова мерой пришлось выражать стон, двойной метой
не на уверенном поле в достаточности захвата
но на строке замечания, «вовсе не было слышно, словно
находясь в толпе, отворачивающей цветомассив к пересечению,
несколько этих следов назад»
помнишь узоры поверхности льда, или
само угнетение материала (140 7 2 521)
5x
углы без названия, для имени округа на вытянутой гряде
камней, среди постоянных следов поверхности.
Эти, другие, не строят напротив ни одного
появляющегося в тени улиц.
1х
в настоящем разрыве локальных сил,
вертикальное зарево иллюминаций выражено на дне
столкновения безотказной боли во рту; только что
покидая здание 6 или 141
стало ответом на чтение очередного начала улицы
снятый среди интерьера в красном, сбросивший вес перехода,
с руками, смещенными к центру метафоры, сон
как успешный мотив узнавания третьего
находится дальше, чем срыв фактуры
записано «находится дальше него»
‘2х
Говорящие, их видишь и после: симметрии продолжаются
над отдельными, уже не фрагментами узкого места
напротив стены
Обнаружение трех точек без продолженных направлений
становится подражанием рукописному варианту правки
это не строится
ни как здание, ни как аллегория скрытой фигуры
Становится все навязчивей (сна, которого нет)
И для каждого чертежа лица, которое тонет, окажется: новый
масштаб, разреженность, скрытый товар
Корпус слагаемых черт пейзажа
дрожит распадающимся фотоснимком объема
1x
На границах, как это и происходит
говорил без акцента, чтобы не забывать
и одно: то, что снова касается «прежде, чем можно
дым, твердый круг. До поворота ночи
полные глаза, рассеянные, отпечатываются в дальнем окне,
ложась на соседнюю линию, свет отражения,
приглушаясь, становясь цветом фрагмента,
ставит в обратном порядке другое, без чего уже,
закрываясь в звуке, раздражался,
сводясь к полным значениям единицы
‘6x
выполненные наспех элементы совсем отстраненных жестов,
и после казавшихся незавершенным ключом к случайному
появлению обстоятельств, как и путей отхода на ближнем
потоке. Дорога растаскивается началом контура,
соображенного, как нижний предел варианта
отметки над нами, пока запись сама проявляется в мутной воде
