Лесная дорога | страница 7
- Это уж точно... Летом тяжельше.
- Сахару месяцами не было.
- Что там сахару! Хлеба не подвозили...
- А нынче и хлеб и сахар... Магазин вон торгует. Чего еще надо?
- Зачем обижаться? Теперь жить можно.
- Точно, точно, - повторяли со всех сторон, и даже шорник согласно кивал головой.
Километровый участок дороги за Баином мы пробивали медленно метр за метром; машина дрожала от рева и напряжения, продвигаясь мелкими рывками по заметенной колее. И когда уже оставалось рукой подать до лесной опушки, грузовик затрясся, как в ознобе, и стал.
- Так... Понятно! - Попков выключил зажигание и вылез из кабины.
С минуту он осматривал задние скаты, зачем-то бил каблуком по неподатливой, как дерево, резине и наконец изрек:
- В колесник сели... Это мы си-ичас.
Он полез в кабинку, сдвинул сиденье и выбросил оттуда грязную брезентовую куртку, топор, пилу и лопату.
- Дай покопаться? - попросил я.
- Сиди! - он взял лопату, встал на одно колено и начал откидывать снег из-под задних колес.
- Это еще ничего... Снег ноне неглубокий. Вот в марте сядешь - беда. Не докопаешься.
По словам Попкова получалось так, что я попал в самую счастливую пору его шоферской жизни. Вот комедиант! Меня это стало раздражать.
- Значит, у вас теперь самая легкая пора?
- Чего? - он перестал копать и глядел на меня с недоумением.
- Легкая пора, говорю, у тебя.
- Ага! И у тебя сейчас будет легкая пора, - подмигнул мне Попков. Ну-ка, подай куртку! Та-ак... А теперь лезь под машину! Полезай, полезай! Во-от... Протаскивай рукава сквозь колесо... Та-ак! Ташши, ташши! Чего смотришь? Ну-к, дай сюда.
Он, сердито сопя, стал повязывать брезентовую куртку на заднее колесо. Рукава протянул между скатами и скрутил их жгутом. Потом залез в кабину, громко хлопнул дверцей. Заурчал, завизжал мотор, затряслась машина, и бешено закрутились задние колеса, поднимая снежную пыль. Ни с места...
Попков высунулся из кабинки:
- Эй, из конторы! Возьми топор и дуй в лес. Вагу сруби подлиньше... Да еще чурбак! Вывешивать машину будем.
А потом негромко матюгнулся вслед мне:
- Легкая пора! Язви тя...
Странно, меня ничуть не обидела ругань Попкова. Мне даже доставляло какое-то непонятное удовольствие его озлобление. Еще несколько минут назад я думал о скверной привычке человека довольствоваться малым.
Но это была привычка циркача, танцующего на канате. А что нам стоит? Перекувыркнуться? Пожалуйста! Все очень просто... Но не вздумай сказать ему, что работа его и в самом деле простая и легкая.