– Так. Что у нас здесь? Ах, это твоё! Интересно, интересно. Чем это мы занимаемся на государственной службе? Заучиваем наизусть задание вражеской разведки?
Всё становилось очень серьёзным.
– Бдительность, бдительность, прежде всего, – подбодрил себя сослуживец, развернул лист и прочитал, мыча в такт прочитанным словам:
– М – м, м, м, м – м.
Он похолодел.
– Что это? – требовательно спросил сослуживец, твердо посмотрел ему в глаза, затем всё же немного смутился, опустил глаза и примирительно – шутливо прокомментировал:
– Написано твоим почерком. Значит, это всё же не задание вражеской разведки.
Боже мой! – подумал он. – Это написал я сам!
– Какая – то глупость, – продолжил свои комментарии сослуживец. И уже совсем примирительно:
– Впрочем, совсем в твоём стиле. Оказывается ты у нас поэт.
«Господи! Это к тому же ещё и стихи».
– Но что всё это значит? – всё же требовательно спросил сослуживец.
– Так, просто. Я уже не помню – честно признался он.
– И всё же, что всё это значит? – настаивал сослуживец.
Сейчас, сейчас всё решится, – взволнованно подумал он. – Если я связан жёсткой программой, то я не смогу сказать это.
– Я действительно не помню, – и, собравшись с духом, добавил:
– Ну – ка, прочти.
Он смог это сказать! Значит, он не связан жёсткой программой. Мастер доверил ему,… а он… Мальчишка…!
Команда выхода из Метода, написанная на другом листе, который он прочитал и уничтожил сразу после своего последнего боя, и команда возврата к его способностям, ту, что сейчас держал в руках сослуживец, рассчитаны только на один раз. Если он сейчас услышит командные фразы, выполненные в виде стиха, он сразу вернется к Методу, ко всем своим прежним способностям. Опять забыть всё – сам он уже не сможет. И тогда, ближайшая плановая проверка, положенная всем офицерам Специального Управления, покажет, что он телепат.
Боже мой! Что же я натворил!
– Значит так, – сказал сослуживец, опустил взгляд в лист и прочитал вслух торжественным голосом:
– Забытые глаза…
По его телу и сознанию прошла горячая волна начала изменений. Теперь он напрягался изо всех сил, стараясь остановить возврат. Сослуживец прервал чтение ради шутливого, торжествующе – победного взгляда, но, увидев его состояние, смутился и спросил:
– Что с тобой? Это же просто шутка. Это же просто стих.
Поняв его состояние по – своему, он сложил лист и уже примирительно проговорил: Ну ладно. Если это тебя так задевает, то извини.…Извини, это действительно личное, – и, вложив лист в записную книжку, продолжил:
