уже были со мной… Простите, испортил вам подарок.
— Ничего вы не испортили, хороший вы мой. И вы тоже знаете, что я вас люблю. Что уж! Понятно все. И безнадежно все.
— Безнадежно? Несправедливо это. Послушайте… Но что мы стоим в коридоре! Зайдите хоть на несколько минут, подумаем вместе…
— О чем думать? Все ведь ясно. И нет, не зайду. И дайте сейчас сама вас поцелую, родной мой именинник… Вот так, Митя. В день рождения говорю, что люблю, что…
— Маша!
— Все, Митенька, я ухожу.
Он прижал к щеке ее руку, коснулся губами. И кивнул:
— До свиданья, Маша. Следующую неделю я с утра.
— Я помню.
После работы Наталья догнала Марию на ступеньках управления, подхватила под руку, зашептала:
— Позавидуешь тебе, честное слово! Мужики-то, кто ни глянет на тебя, тот заглядится. Заметила, как сейчас Лобашкин таращился? Знаешь, ты здорово расцвела в последнее время. Что с тобой творится, Машенька?
— Ничего со мной не творится, с чего ты взяла?
Однако Мария не смогла скрыть гордой улыбки.
— Не красней, подруженька, или нет, красней, так ты еще лучше. Маша, ты кого-то завела. Верно? Ну? Молчишь, значит, верно. Не умеешь ты врать, даже молча не умеешь. Маш, а он кто?
— Да будет тебе, Наташа, в самом деле!
— Вы как, совсем но большому счету встречаетесь? Не смущайся, Машенька, милая, рада я за тебя знаешь как! В таком соку женщина, чего ж терять золотые годочки. Давно это у тебя?
— Перестань же, Наташа, ничего особенного…
— Правильно, что тут особенного, живые же люди! Мужик хоть хороший? Непьющий, поди? А? Кто он, Маша?
— Ну…
Мария понимала, что ничего рассказывать нельзя, никто не должен касаться, и если проговориться хоть словом — останется на ее тайне след, как на чистой скатерти сальная капля… Но счастье последних дней накопилось, рвалось на волю, трудно таить в себе…
— Ну, человек один…
— Ясно, что не десять, не таковская ты. А кто? Никому не проболтаюсь, не бойся.
Но Мария ничего больше не сказала.
Свет уличного фонаря сквозь тюлевую штору создавал в комнате красивый полумрак. Было за полночь. Кайманов одевался. Наталья набросила халатик, потянулась. Подошла и обняла его.
— Не мешай, Наточка, — поморщился Кайманов.
— Фи, пожалуйста, — она убрала руку. — Когда теперь тебя ждать?
— М-м, в ближайшее время не обещаю. Знаешь, много дел, придется работать вечерами.
— Много дел… Иными словами, у тебя намечается новый роман?
— Ты что же, намерена ревновать?
— Где уж мне.
— Когда справлюсь с делами, я тебе позвоню. Позвоню и приду. Наточка, у тебя нет оснований беспокоиться.
