— Что он тебе все шептал?
— Представь себе, гулять приглашал на свежем воздухе.
— О! Ну и что же ты?
— Да с какой стати!
— Ну, человек он приятный, до сих пор холостяк, а у тебя сейчас мужа нету…
— Как нет? Конечно, два года, как он… там. Пишет, что должны отпустить куда-то на стройку. Он ведь хороший шофер и работящий. Только если выпьет…
— Если! В том и дело, что «если». Догадывались мы, как тебе живется. От такого супруга и погулять не грех…
— Перестань, Наташа. У меня семья, сын, самой уж за тридцать.
— Ну, гляди. В том-то и дело, что нам за тридцать. Медлить-то и некогда, успевать надо, пока вовсе не сморщились.
— Ты, кажется, и так успеваешь.
— Что ж, у меня ни мужа, ни детей, сама себе хозяйка. Ты вот теряешь золотые годы, а что толку? Кто Тебя оценит?
— Сама себя ценю, не размениваюсь.
— Ну цени, — Наталья помолчала и добавила: — А знаешь, все-таки ты молодец, Машенька. Честное слово, молодец!
Обняла и поцеловала в щеку.
Бухгалтерия снова настроилась на деловой лад, и Мария углубилась в работу, забыв о Кайманове и обо всем.
Но после работы Михаил Яковлевич напомнил о себе. Он столкнулся с Марией у выхода из управления, опять-таки как бы случайно. С улыбкой приподнял велюровую шляпу, открыл дверь: «Дорогу женщине!» И по пути к трамвайной остановке сказал:
— Мария Николаевна, мне подвернулись два билета в театр на завтра, «Летучая мышь», областная оперетта на гастролях. Билеты остродефицитные, не отказываться же было, верно? Прошу вас, пойдемте.
— Скажите, почему вам вздумалось приглашать именно меня? — строго и холодно спросила Мария. Он немедленно перестроился с просительного на шутливый тон:
— Я ведь состою в культкомиссии, поэтому рост культурного уровня сотрудников — и сотрудниц! — моя святая общественная обязанность. В данном случае персональная забота, так сказать. Надеюсь, не отказываетесь?
— Отказываюсь. Зачем вам это, Михаил Яковлевич?
— Мне казалось, что вы давно не были в театре.
Тут Мария заметила Наталью, спешащую к трамваю.
— Мне кажется, что Наталья Игнатьевна тоже давно не была в театре, — усмехнулась Мария. — Вот ее пригласили бы.
— Но почему, Маша?! — тихо спросил Михаил Яковлевич.
— Ах вот как, уже — «Маша»! Я недавно видела «Летучую мышь» по телевизору, а Наталья Игнатьевна телевизор не любит. Проявите к ней… Впрочем, я что-то не помню, чтобы вас выбирали в культкомиссию. До свиданья, Михаил Яковлевич.
— Что ж, мне бесконечно жаль моих несбывшихся мечтаний, — он снова перешел на легкий тон. — Остается Только принять к сведению ваши рекомендации.
