На каждого из девятисот трех павших между сентябрем и февралем приходила в семью открытка с плохой вестью. Все они пали «Во славу Господа и Испании в борьбе против коммунизма», без какого-либо упоминания о немецкой форме или присяги Гитлеру. Члены семьи запрашивали об останках, но почти никогда их не получали. Павшие в бою были погребены в импровизированных могилах на разных участках фронта на том и другом берегу Волхова, а умершие в госпиталях – на местных кладбищах. Родригес упоминает о стихотворении Д. Ридруэхо «Наши мертвые в России» и цитирует его последние строки: «Мои мертвые в России, если я удалюсь от вашего праха, с болью и тоской, сопровождайте мой путь и боритесь вместе со мной каждый день» (С. 194).
Офицеров беспокоило то, что немецкое командование использовало дивизию без необходимой артиллерийской и авиационной поддержки, она быстро теряла боеспособность и должна была быть отведена в тыл для реорганизации. Военное министерство понимало, что дивизия находится в критическом положении, но в Фаланге очень немногие хотели знать правду – они хотели почестей, а составлять списки погибших, раненых, ставших инвалидами, и больных – это было совсем другое дело. Распространяемые по радио Лондона сообщения об отступлении немецких войск на севере, наступлении Красной Армии и фактическом разгроме дивизии вызвало беспокойство у Франко и его министров и у высших иерархов Фаланги. Этому способствовал доклад начальника Генерального штаба генерала Карлоса Асенсио Кабанельяса Военному министру и Главе Государства о ситуации в Голубой Дивизии. Асенсио предлагал два варианта: вернуть ее с фронта в один из лагерей Испании и подготовить для возможного наступления весной, или же немедленно вернуть тех дивизионеров, которые этого пожелают, и в короткий срок остальной контингент. Он признавал, что вне рядов фалангистов число желающих отправиться туда минимально. Он писал: «Те, кто возвращается в Испанию, ведут пропагандистскую кампанию против военной службы, говоря о холоде, опасностях и об обращении со стороны немцев, и всё это способствует тому, что число добровольцев из младших офицеров и рядовых будет минимальным, как из Армии, так и из Фаланги».
С конца февраля 1942, – пишет Родригес, – испанские власти трижды выражали немцам свое желание вернуть дивизию с фронта для ее реорганизации, но получали отрицательный ответ (С. 200). Гитлеру не могло нравиться это желание. Когда дивизия создавалась, она имела для
