Трасса, идущая в Брянск и Москву, проходит в полукилометре от города. На повороте в сторону Севска на постаменте установлена пушка, покрашенная в зелёный цвет. В этой местности в Великую Отечественную войну проходили жестокие сражения – про это мне чуть позже расскажут Валентина и её мать, вспоминая, как они прятались в подвале в тот момент, когда рядом в саду рвались снаряды.
А пока я шагал пешком по трассе вниз, где дорогу пересекала небольшая речка. За мостом – поворот направо и просёлочная дорога, идущая вдоль леса почти до самой деревни. В Ивачево я вошёл, когда уже начало темнеть. Деревня представляла собой два ряда домов, выстроившихся вдоль единственной улицы. Я спросил, где живут Хлебородовы, оказалось – почти в конце деревни. Я нашёл старенькую избушку, слегка покосившуюся от времени. Дверь была открыта, и я вошёл. В нос ударил давно забытый запах перепрелого сена, сухих трав, а также почему-то куриного помёта и свиного навоза. Как оказалось, в сенях справа от узкого прохода находился небольшой хлев, где за загородкой кудахтали куры и ворочался поросёнок. Я постучался и открыл дверь в жилое помещение. В комнатке находились две женщины, одна пожилая, другая значительно моложе. Они одновременно посмотрели на меня, и я поспешил представиться:
– Здравствуйте, я Виталий, муж Раи из Асбеста.
– Проходи, коли ты муж Раи, – с полуулыбкой пригласила старшая женщина.
Я достал и начал показывать им наши фотографии.
– Да мы и без фотографий поверили бы, – сказала Валентина, двоюродная Раина сестра – полненькая, круглолицая, среднего роста молодая женщина, чисто деревенская баба.
Тут же она засуетилась, занялась приготовлением ужина. На электрической плите пожарила грибы, которые назвала лисичками. Я такие никогда не ел, а видел лишь у супруги в «Книге о вкусной и здоровой пище». Затем Валентина поставила на стол бутылку самогона. Мы с ней немного выпили, а бабушка лишь чуть пригубила. В грибах хрустел песок, они явно были плохо промыты. Если бы не самогон, то я вряд ли смог бы их съесть. Но чем-то надо было закусывать, поэтому я ел и помалкивал.
Зато ночевал я с комфортом. Валентина уступила мне свою чистую и мягкую постель, располагавшуюся во второй крохотной комнатке, а сама легла на печку рядом с матерью.
Утром, пока я ещё спал, Валентина, работавшая в колхозе дояркой, ушла на утреннюю дойку. Она вернулась и принесла с собой банку с молоком. Тут же накопала в огороде молодого картофеля, и я с удовольствие поел варёной картошки, запивая её парным молоком.
