Визит четвёртый. Рейд второй: Нагасаки!
От частоты визитов просто рябило в глазах: краснозадые гребцы и два-три чиновника с каким-либо дурацким расспросом. Клерки разминали спины в поклонах, рассовывая в рукава и за пазуху конфеты с пирожками, кои удалось выклянчить. Упаси бог не выкатить подачку, так они будут кланяться до самого караульного «Оссильян» с патрульных лодок. Но тут ещё издалека наша вахта узрела лодки с одетыми (!!) визитёрами. Уж эти натешились всласть: расспросили всё и ещё более того. Сколько пушек, парусов, матросов, офицеров, где отхожее место, как крепится якорь, что есть крюйс-камера и много ли там пороха… Отвечали односложно, стараясь сдерживать эмоции при откровенно идиотских вопросах. Наконец последовал «вопрос века»: нет ли у нас опасных замыслов? «Ни боже упаси, 52 сувенирные пушки с бомбическими ядрами и несколько сотен головорезов для исполнения танца «яблочко» с выходом на абордаж!» Невольно подумалось командиру Паллады. Тем не менее японский лоцман встал у руля и, кланяясь (за конфеты) рекомендовал следовать на второй рейд (!!!). Лоцману отсыпали табаку сверх сладкой квоты. Тем временем корабль фланировал по рейду при поднятых парусах и стоящих на реях матросах. Но где же Нагасаки? Боже мой, наконец открылся русскому взору порт, про который убедительно прописано: «Нагасаки – единственный порт, куда позволено входить одним только голландцам». Хотя меж собой моряки без комплексов шастают в сей порт не сказать, чтобы запросто, но и без конфет и пирожков. У нашей миссии задача состояла в том, чтобы не «шастать» единовременно, а входить в порт наравне с голландцами и официально во все времена!
Визит бог весть какой и далеко не последний
За сутками шли недели и далее. Японцы, видя упорство русских завезли еду и воду в количествах для прокорма средней голубятни. При сём оговорились, что доставленное «подарок от губернатора». Свиты целыми сворами наведывались, а скорее делали набеги на Палладу. В одно прекрасное утро секретарь проснулся от шума в соседней с капитанской каюте. Рядом стоял незабвенный Фаддеев со стаканом чая. «Хи-хи – хи» отчётливо послышалось вновь. Писатель обратился к слуге: «И давно ты тут?»
– В начале седьмой склянки, ваше высокоблагородие!»
– А теперь которая будет?» – наверху заиграл барабан и музыка.
– Да вон, слышишь поди: восьмую взыграли».
– Что там, рядом в каюте?»
– Известно что, снова японец что и намедни пирожки лопал!»
