– Я все еще нахожусь в процессе поиска.
– Значит, работа в журнале – это не твое призвание?
– Это то, чем я зарабатываю себе на жизнь, а не отражение моей сущности.
– Почему мне кажется, что тебе следует работать с детьми?
На нее нахлынули болезненные воспоминания, и она поморщилась.
– Хочешь верь, хочешь нет, но я когда-то работала в службе опеки. Это был недолгий опыт. Я принимала проблемы каждого ребенка слишком близко к сердцу и быстро поняла, что, если буду продолжать в том же духе, мне не хватит душевных сил.
– Думаю, что сердобольность – главное качество для подобной работы. Любая организация, занимающаяся проблемами детей, была бы рада иметь тебя в качестве сотрудника.
Ей захотелось обнять его за такие слова, но она сдержалась.
– Мне все время казалось бы, что я делаю недостаточно.
Зак мягко улыбнулся:
– И это говорит человек, который столько всего может отдать другим.
Когда он склонился над ней и снова накрыл ее губы своими, ее захлестнула волна новых эмоций. Они наполнили ее энергией и в то же время странным спокойствием. Они с Заком Харрисоном были едва знакомы, однако в эту минуту ей казалось, что он знает ее лучше, чем кто-либо, включая ее саму.
Рычащий тигр с длинными клыками выскочил из зарослей, но прежде чем он успел схватить Бонни, Зак проснулся. Его сердце бешено колотилось, и он не сразу понял, что кто-то настойчиво стучится в окно. Когда он увидел женщину средних лет, внутри у него все оборвалось. Осознав, что на нем нет одежды, он схватил с ближайшего кресла плед и обернул его вокруг пояса. Нужно будет все-таки установить на окна ставни. Он пребывал в полном замешательстве и вряд ли когда-нибудь забудет этот момент.
Тринити застонала, села в постели и зевнула. На ней тоже не было никакой одежды.
Потерев сонные глаза, она посмотрела на него и нахмурилась:
– Что происходит?
– Похоже, кто-то пришел.
– Кто-то еще, кому нужен кров?
– Это женщина из службы опеки. Наверное, она стучала в переднюю дверь, но ей никто не открыл, и она поднялась на второй этаж по наружной лестнице.
Лицо Тринити исказила гримаса ужаса. Когда она надела халат, Зак открыл стеклянную дверь и впустил гостью внутрь.
– Мистер Харрисон, я Крессида Кэссиди, – произнесла женщина со строгим лицом. – Вижу, я приехала не в самое подходящее время.
Зак посмотрел на Тринити, которая выглядела как провинившаяся школьница.
– Все в порядке, – ответил он.
Мисс Кэссиди натянуто-вежливо улыбнулась:
– Вы не упоминали, что вы женаты, мистер Харрисон.
