Джон Элиот знает об этом не понаслышке. Он преподает психологию в нескольких университетах и в курсе небывалого прогресса в области неврологии. Его собственные практические исследования феномена «высших достижений» во многом основаны на наблюдениях за работой хирургов. Особенно его интересует, как они мыслят в критических ситуациях, когда жизнь пациента висит на волоске (признаться, я и сам был объектом его расспросов). Кроме того, Джон Элиот – практикующий консультант-психолог, он помогает спортсменам, музыкантам и бизнесменам трансформировать свои таланты и знания в выдающиеся результаты. Стресс – штука полезная, убежден Джон Элиот. И еще он убежден, что лучшим в профессии, пускай даже самой сложной, способен стать каждый, кто не только превосходно овладеет необходимыми навыками, но и натренирует себя правильно пользоваться своими мозгами. Присоединяюсь. У себя на кафедре я учу молодых врачей как премудростям нейрохирургии, так и способности не теряться в экстренных ситуациях. Ради этого я и подвергаю их психологическим перегрузкам. Высшее мастерство оттачивается только тренировками в экстремальных условиях.
Самые лучшие в моей области с лихвой наделены качеством, которое Джон Элиот называет самоуверенностью. Сам я, придя в профессию, был готов приложить все усилия, чтобы стать великим нейрохирургом. Такой же одержимости я жду и от своих подопечных.
Между тем беззаветная преданность профессии не всегда находит понимание у друзей, родных и даже коллег. Им я советую почитать главу, где Элиот рассказывает о выдающихся профессионалах, в особенности об их склонности «складывать все яйца в одну корзину». Это наиважнейший ингредиент рецепта высшего профессионализма.
На примере историй из жизни выдающихся бизнесменов, артистов, спортсменов, врачей Джон Элиот убедительно доказывает, что, когда жизнь без остатка отдана любимому делу, сверхнагрузки только в радость, и те же 88-часовые рабочие недели пролетают незаметно. Лично для меня самая тягостная из моих обязанностей – «сослать» на отдых интерна, который проработал всю ночь напролет, но снова рвется в бой, хотя бы и в нарушение запрета на сверхурочные. Невыносимо видеть его отчаяние, когда он упавшим голосом спрашивает: «Значит, я пропущу завтрашние операции?» Ничего не поделаешь, милый, таков закон. Но я же вижу, что, хоть и вымотанный до предела, он готов превозмочь себя, только бы не упустить ни единой возможности, хоть на шаг приближающей его к вершинам профессии.
