Помните, я вскользь упомянул новаторский трюк шорт-стопа Омара Вискеля? В первый раз это получилось у него случайно. Он рванулся за мячом вправо, но, когда хотел затормозить, споткнулся и проехался по земле на коленках. Правда, мяч Вискель все равно поймал и даже успел выбить из игры бегущего. И в тот же миг сообразил, что изобрел очень эффективный прием ловли мяча. (Сдается мне, что в спорте такие озарения случаются немного чаще, чем в науке.) Вискель принялся оттачивать новый трюк, с разгона падая на колени и проезжаясь по земле, чтобы мгновенно погасить скорость и одновременно с остановкой мяча изменить направление движения на 180 градусов для броска влево в сторону бегущего. «Солидные» шорт-стопы сначала потешались над тем, что сочли «промашкой» Вискеля, а потом стали использовать его опыт.
Даже в искусстве ошибки и озарения играют немалую роль. Так, британский художник-экспрессионист Фрэнсис Бэкон часто говорил, что его лучшие картины всегда были результатом «случайности». Стечению обстоятельств он вообще отводил большую роль в творческом процессе.
Я приступаю к новой картине, имея в голове определенный замысел, но в какой-то момент картина вдруг сама начинает диктовать мне формы и направления. Нечаянный поворот кисти рождает образ, разительно отличающийся от первоначального замысла. Это я и называю случайностями.
Бэкон упорно не желал трактовать эти «случайности» во фрейдистском духе, приписывая их голосу подсознания. Напротив, художник был убежден, что его творчество рождается из смешения образов, возникающих в его воображении, и микрособытий, приключающихся с ним, когда он работает над картиной. «Здесь всегда присутствуют элемент воли и элемент неожиданности», – объяснял Бэкон. Думаю, многие выдающиеся спортсмены согласятся с такой точкой зрения. Уж кто-кто, а они во время выступления четко контролируют каждое свое движение, но при этом знают, что в горячке момента могут возникнуть и сюрпризы. В отличие от середнячков лучшие благодарно принимают эти подарки судьбы, более того, приманивают их! Если профессионалу случилось промахнуться, он не корит себя, а скорее задумается, что полезного можно извлечь из этого «неправильного» удара. На тренировках он снова и снова воспроизводит свой «промах», чтобы выковать из него новое оружие для своего исполнительского арсенала.
Ну хорошо, скажете вы, допустим, вводить в работу элемент игры – это полезно и способствует творчеству. Но не во всех же областях! А если речь идет, например, о хирурге? Кто же захочет лечь под нож врача, если про него говорят, что он любит «поэкспериментировать»? Согласен. Но представьте другое: что вас оперирует хирург, ни на йоту не отступающий от утвержденных методик. Не резонно ли предположить, что ему все это давно надоело и работает он механически, на поток? Его мозги раз и навсегда настроены на то, чтобы делать все «как полагается», а значит, заведомо неэффективны в ситуациях, когда что-то пойдет не так и потребуются экстренные меры. Знайте, лучшие хирурги предпочтут уменьшить число плановых операций, чтобы посвятить больше времени освоению новых методов и совершенствованию своего мастерства, благо для этого есть масса возможностей. Хороший хирург с утра полон энтузиазма и рвется в бой. А врач, который только и делает, что вкалывает, в один прекрасный день вдруг удивится, почему он так несчастлив, и задумается, так ли уж ему нужна работа, которая превратилась в конвейер.
