В последующие полторы недели после их прибытия в Данстейбл-Холл он научился проводить как можно больше времени без нее в течение дня и сводить все разговоры исключительно к домашним делам. И между ними установилось некое подобие мира. Мэдлин изучала, как ведется дом, и излагала свои пожелания миссис Кокинз. У горничной, которая принесла им завтрак на четвертый день, из-под чепца выглядывали локоны. Услышав похвалу Мэдлин, девушка вспыхнула и улыбнулась.
Мэдлин казалась не очень несчастной.
И если он оказался совершенно неспособным выказывать ей свою любовь словесно или выражением лица, он пытался возместить это по ночам. Она действовала на него как наркотик. Он пристрастился к этому наркотику задолго до их приезда в Данстейбл-Холл.
Но то была потребность не только в личном удовлетворении. В нем жила не менее сильная потребность любить ее, сделать так, чтобы ласки и для нее превратились в прекрасные и совершенные переживания. И его главное утешение, главная надежда в течение первых дней их семейной жизни заключались в том, что это ему в основном удавалось. Она почти так же, как и он, наслаждалась любовными играми и училась приумножать и свое наслаждение, и его.
Если бы только он мог прошептать ей что-нибудь! Но он не мог, поэтому и не стал размышлять об этом. В целом его семейная жизнь устраивалась значительно лучше, чем ему казалось в день свадьбы.
Хотя, конечно, оснований для радости не было. После того как они прожили дома неделю, она сообщила ему с вызывающим видом, что не забеременела.
– Ну что ж, – сказал он, скрывая разочарование, – кажется, вам не стоило выходить за меня, Мэдлин. Вы могли выскользнуть из этой сети и остаться свободной.
– Я вышла за вас не поэтому, – возразила она.
– Почему же?
– Не знаю, – ответила она, помолчав. – Возможно, из неосознанного желания быть наказанной.
Нет, особой гармонии в их браке не было. Только хрупкий мир.
Он много времени посвящал осмотру своего поместья; он ездил вместе с управляющим, расспрашивая его о том, как ведется хозяйство. Хотя он и жил дома до двадцати шести лет, отец никогда не разрешал ему помогать в делах имения. Его неосведомленность в этих вопросах была почти полная.
Постепенно он выяснил, что условия, в которых живут его работники, плата, которую они получают за свой труд, просто плачевны. У арендаторов накопилось множество жалоб, на которые никто не обращал внимания. Неотложных дел было очень много. Но первые недели он только смотрел и слушал, не делая никаких поспешных выводов и решений, которые со временем могли бы оказаться гибельными.
