– Разве необходимо, – спросила она, едва заметно улыбаясь, – сидеть так далеко друг от друга, Джеймс?
Ему и в голову не пришло размышлять над этим. Они просто сели так, как всегда сидели его мать и отец.
– Кокинз, – сказал он, – поставьте, пожалуйста, прибор ее милости справа от меня. И делайте так всегда.
Когда она села на новое место, весело улыбаясь ему, он посмотрел на нее и спросил:
– Вам здесь удобнее?
Он не совсем понял, почему ее улыбка тут же исчезла, а в глазах появилась враждебность.
– Благодарю, здесь отлично, – откликнулась она; голос ее звучал холодно, спина была прямой, и она сидела, не касаясь ею спинки стула. – Мне сообщили, что вы потребуете от моей горничной носить эту отвратительную форму, в которую одеты все в доме, и стягивать волосы сзади тугим узлом, как это делают все служанки. Да будет вам известно, я этого не желаю. Я не стану терпеть такую мелочную тиранию.
– Господи, Мэдлин, – проговорил он, раздражаясь оттого, что она подумала, будто подобное указание может исходить от него, – неужели вы думаете, что меня заботит, как одета ваша горничная? Это просто смешно.
И они молча принялись за суп.
– Я полагаю, что домашняя прислуга, за исключением дворецкого и моего лакея, – это ваша сфера, – продолжал он, сознавая, что в этом доме подобные слова произведут полный переворот. Его мать никогда ни во что не вмешивалась. – Вы можете произвести любые перемены, какие вам заблагорассудится, Мэдлин.
С некоторым огорчением он прислушивался к собственному голосу – повелительному, небрежному, звучащему так, словно его не интересовало ничто, имеющее отношение к ее миру.
– Хорошо, – сказала она. – Смею вас уверить, перемены будут.
Основное блюдо они съели молча.
– Мне нравится моя спальня, – весело проговорила наконец молодая женщина. – Она светлая и просторная.
– Надеюсь, в таком случае вам понравится и моя тоже, – отозвался он, – поскольку спать вы будете именно там.
– Вот как? – На щеках ее проступил румянец, глаза засветились, и это вызвало в нем прилив желания.
Но Джеймс осознал, что это он сказал громко в присутствии дворецкого и двух лакеев, стоявших, подобно деревянным статуям, у буфета, и что выразило ее лицо. И вместо того чтобы просто улыбнуться ей или совершенно переменить тему, он все испортил окончательно.
Джеймс посмотрел ей прямо в глаза.
– Попробуйте лечь спать где-нибудь в другом месте, – заявил он, – и я приду и уведу вас силой.
Мэдлин отшатнулась, словно он ударил ее. И он понял, что слова его прозвучали не как шутка или вызов. Они прозвучали как угроза.
