Венеранда. Не может быть! Какой ужас!
Адела. Это чудовище лишило спокойной жизни всех одиноких женщин… Кто же стал его жертвой на этот раз?
Марсиаль. Илария, дочка Фелипе, из переплетной мастерской на улице Здоровья.
Сокорро. Эта маленькая, в веснушках? Как мне его жаль!
Венеранда. Ты хочешь сказать, тебе жаль ее…
Сокорро. Да нет, бедного Сатира жаль. Идиотом надо быть…
Лаура. Я полагаю, бедняжка теперь кинется в объятия монастырской обители.
Марсиаль. Пока что она кинулась в объятия жениха. Он говорит, что ему плевать на случившееся. Хороший парень, они через месяц женятся.
Лаура. Возмутительно! А ты в это время спишь да по гостям с мамочкой разгуливаешь.
Марсиаль. Я тебе уже сказал: в этом доме пахнет смертью, преступлением… А Сатиру я посвятил достаточно времени. Теперь у меня есть лупа, есть трубка и отмычки. Но главное — голова. Сатир будет у меня в руках нынешней ночью, вы увидите, на что способен Марсиаль.
Венеранда. Так, сынок! Прекрасный ответ!
Лаура. Не смеюсь только потому, что, боюсь, подумают: дедушка умер. Противно слушать тебя! Тупица! Эстремадурский Сатир — настоящий мужчина, не то что ты или даже я!
Марсиаль. Если этот тип нынешней ночью не попадется, я меняю профессию.
Венеранда. Сынок, трубка! Трубка! Вот так… Глаз радует. До чего же идет ему эта форма!
Марсиаль. Ладно, мама. Я думаю, нам пора. Мне надо завершить кое-какие дела. Венеранда. Пошли, сынок, пошли. (Поднимается.) Пошли, Сокорро. Ладно… Спасибо большое за ужин. Довольно скудный! Ну, разумеется, в такие моменты не до ужина. Правда, Сокорро?
Сокорро. Разумеется, да и мы не ради котлет сюда приходили.
Раскат грома.
Лаура(идет к балкону). Наконец-то гроза. Как ее не хватало. А я предчувствовала. Весь вечер спина не болела: когда у меня спина не болит — значит, быть грозе. Гроза всегда несет жертвы, разрушения, беды.
Гром и молния.
А вы не любите грозу?
Сокорро. Мы люди простые, городские.
Венеранда. Не пахари какие-нибудь!
Сокорро. Фу, какая гадость! Я один раз видела пахаря, совсем не понравился. Такой неотесанный! Без конца пил воду из глиняного кувшина, никакого воспитания! Не то что инженер.
Адела. Подумать только — всю ночь на ногах!
Венеранда. Так вы по ночам на ноги встаете?
Адела. Да нет, это так говорится, донья Венеранда. Я больше двадцати лет не встаю с этого кресла, но, бывает, забудешься — и скажешь так.
Венеранда. А почему вы не пойдете к Лурдекой богоматери?
Сокорро. Действительно. Я точно знаю: это полезно для здоровья.
