— Почему же вы им не рассказали обо мне? — спросил я, выслушав его рассказ.
Он выразительно передернул плечами.
— Они бы упекли вас в тюрьму, и там бы я до вас не добрался. Я едва с ума не сошел от горя и гнева. Я сам хотел наказать вас, а не отдавать в руки идиотам-полицейским. — Помолчав, он продолжал: — Я скрылся. Я узнал ваше имя в отеле, где вы остановились. Когда вы вышли утром из отеля, мне было нетрудно определить ваш маршрут, и я отправился вслед за вами.
— Вооружившись тростью-мечом, — сказал я сухо. Он снова передернул плечами.
— У нас пистолеты не столь общедоступны, как в вашей стране, герр Хелм. Это единственное оружие, которое у меня есть. Мне казалось, его будет достаточно, чтобы справиться с вами. Я и не предполагал столкнуться с фехтовальщиком с американским паспортом в кармане, — он криво усмехнулся. — А вы ловко фехтуете, сэр, но вот этот ваш короткий нож — не думаю, что это было честно с вашей стороны. — Он помолчал. — Вы не могли бы мне рассказать об этом тайном деле, в котором была замешана Сара и которое привело ее к смерти? Вы не можете сказать, кто убил ее?
— Нет, — ответил я, — но могу вас заверить: о ее убийце должным образом позаботятся.
Это было, конечно, слишком сильно сказано человеком, чьи руки были связаны официальными инструкциями, но мне надо было хоть что-то сказать и поскорее отделаться от этого маленького непоседы. Ситуация и так была слишком сложной, чтобы позволить ей еще более усугубиться из-за активности мстительного дилетанта. Я в конце концов вырвал из него обещание вернуться в Стокгольм и предоставить мне свободу решать и действовать самому. Я записал его адрес и домашний телефон и пообещал проинформировать его, когда я разузнаю что-то важное. Я, подождал, пока он сядет в свою большую американскую машину и укатит. Потом я сел в свой крошечный «вольво» и вернулся к себе в отель. Я заклеил пластырем порезы на пальцах и лег спать.
Утром я позавтракал в дальнем углу гостиничного ресторана, гае за соседним столиком сидели двое железнодорожных рабочих и парочка туристов из Норвегии — их язык звучит для шведского уха как сильно искаженный шведский. За окном занялся ясный осенний день. Я понадеялся, что солнечная погода продержится весь день — это идеальные условия для фотосъемок. Я попивал кофе, ковырял вилкой содержимое своей тарелки и размышлял и мистере Рауле Карлссоне, — о котором и думать-то не стоило, — просто чтобы убить время. Если коротышка меня дурачит, я об этом узнаю, как только Вэнс подготовит свой рапорт, а я надеялся получить его через день-два.
