Знание-сила, 2002 № 08 (902) | страница 60

С этими мыслями я отправилась принимать зачет у студентов-психологов. И подметила, что одна из студенток – девушка с яркой замечательной внешностью – пишет левой рукой. Оказалось, что ее никогда не переучивали – на этом настояла мама. Я заговорила о готовящейся статье и посетовала: сложно быть левшой. Ответ был неожиданный:

– Ха! Да это мы смотрим на правшей с чувством превосходства. Потому что они научились жить только в «правом» мире, а мы – и в «правом», и в «левом»!

Сколько было уверенности в этом голосе! Эх, хорошо, когда у рук никто не отбирает свободу…

Кирилл Ефремов

Наше тело сложено из двух одинаковых половинок. Казалось бы, так и должно быть по «природе вещей». Однако веди мы свой рол от иглокожих, «половинок», может быть, оказалось бы пять, а от стрекающих – добрая дюжина. Наша билатеральная симметрия – наследие «позвоночного» образа жизни. По мнению зоологов, у предков позвоночных, больше всего напоминавших примитивных рыб, подобное устройство тела помогало лучше держаться в воде. В частности, два плавника, тянущихся вдоль всего тела, стабилизировали движение. Для большей маневренности у этих плавников расширились передний и задний отделы, а середина «растаяла».

Так благодаря требованиям гидродинамики позвоночные обзавелись двумя (а не тремя, как насекомые, или десятью, как креветки) парами конечностей. Две руки, две ноги… А голова? С точки зрения сравнительной анатомии, головы тоже «две». Это касается не только глаз и ушей. У эмбриона челюсти, лобная кость, губы и другие детали головы также срастаются из двух половинок – правой и левой.

Такой же симметрией обладает мозг, в котором пару имеют не только большие полушария, но и большинство структур, на первый взгляд кажущихся одиночными. Например, шишковидная железа (или эпифиз). Это крохотное тельце, залегающее в глубине мозга, Рене Декарт наделял важнейшей функцией: шишковидная железа является… ни много ни мало – хранилищем разумной души. И все потому, что она не имеет пары и отсутствует у других животных… Время показало, что, «не зная материала», могут ошибаться и великие мудрецы – даже такие, как Декарт. Сегодня известно и то, что эпифиз есть у многих позвоночных, и то, что он «подвешен» на парных образованиях уздечки, и, наконец, что его роль у человека очень скромна – вместо «хранителя души» он всего лишь «ассистент отдела биоритмики».

Впрочем, очевидно, что абсолютной симметрии в теле человека (как и любого другого живого существа) не найти. Всем известно, что если составить портреты только из правой или левой половин лица, мы получим очень непохожие лики – как будто даже с разными характерами. Точно так же нет ни одного полностью симметричного черепа или любых других анатомических структур. Естественная причина этого – неравномерность развития, случайные отклонения: кому-то досталось больше, кому-то меньше. Однако есть и другое – асимметрия может являться особым приспособлением. Именно благодаря специализации правые и левые конечности некоторых животных приобретают несходство. Возьмем для примера клешни крабов — обычно одна из них крупнее и выполняет роль тисков, щита, орудия для драки, а другая мельче – и работает как ножницы или косметические щипчики. У позвоночных подобная асимметрия – большая редкость, поскольку она обычно мешает передвижению. Нужно быть большим «специалистом», чтобы заполучить, скажем, клюв, изогнутый вбок (как у кулика), или более крупные когти на одной лапе (как у муравьеда). Среди таких углубленных «специалистов» оказался и человек.