Лина. Дай гляну… (Лезет в ящик стола.)
В дверях появляется Виктория Львовна Охина. Вид грозный и усталый одновременно. Сходу бросает на стол какую-то книгу.
Охина. Вот. Полюбуйтесь.
Булочкин. Фальцвейн? Новые стихи? Когда успел-то…
Охина. Будет книгой номера. Нужна положительная рецензия. Хвалебная. Понял? «Наше всё» – и всё в том же духе.
Булочкин. А…
Охина. Вопросы?
Булочкин. Были.
Охина. А сейчас?
Булочкин. Я же говорю – были.
Охина(улыбается). Ну вот и отлично. Текст должен быть у меня не позднее завтрашнего полудня. Идет?
Лина и Булочкин сообща улыбаются. Булочкин вздыхает. Еле заметно.
Охина(разворачиваясь, чтобы удалиться). А… где он?
Булочкин. Саша?
Охина. Да не Саша! Дался мне ваш Саша! Хесин. Приходил сегодня?
Булочкин. Нет, не видел его. Лин, не видела, нет? Нет. Мы не знаем. Он вообще никогда раньше полвторого не приходит. Там, трамвай пока… метро…
Охина(машет на него рукой). Ладно. Сентиментальные подробности меня не интересуют. Как явится, пусть поднимется ко мне на третий, ладно? Поговорить нужно. Скажите, что я его жду. (Уходит.)
Лина(слушает ее затихающие шаги). Ох, не знаю я, Лев…
Булочкин. Чего ты не знаешь? (берет со стола сборник Фальцвейна. Крутит в руках. Нюхает). Напишем! Куда денемся? И не такое приходилось вытворять!
Лина. Да я не про то. Я вообще не поняла, при чем тут книжка.
Булочкин. А про что ж тогда?
Лина(встает. Подходит к окну. Смотрит). Предчувствие у меня. Нехорошее. Не нравится оно мне.
Булочкин. Да о чем, о чем ты?
Лина. Плохое что-то. Не так. Неправильно всё это.
Булочкин(морщится). Ой, да брось, прошу тебя! Предчувствия, сны, видения… прямо, начало века какое-то! Всё – фигня. Напишем статейку, замнем скандал с фельетоном заодно. А то вон как – Хесину-то и по мордам, и Охина сейчас еще зарплату урежет, чую я. Чего ему, Фальцвейну? Ему ж лучше будет, дура! Популярнее он станет, понимаешь? Он у нас в ногах валяться должен! Счастливым быть! (Пытается приобнять Лину. Та его отталкивает.)
Лина. Отстань ты, пожалуйста! Чуть что – сразу руки! Не о поэте я вашем.
Булочкин. Дура ты, дура! А я то надеялся… эх!!!..
Лина качает головой.
Затемнение. Действие переносится на трамвайную остановку возле метро Сокол. Раннее утро того же дня. На остановке трое. Двое – старик и дама бальзаковского возраста стоят. Они не вместе. Ждут свой трамвай. Один – мужчина в черной кожаной косухе – привалился на скамейке в глубине остановки. Кажется, спит. Дует холодный пронизывающий ветер. Идет редкий колючий снег.
