ПЕРВЫЙ СТАРИК. Видишь королевский замок? У тебя глаза получше.
ВТОРОЙ СТАРИК. Только то, что над крышами домов, ведь он стоит на горе.
ПЕРВЫЙ СТАРИК. Уже светает? Башню видишь?
ВТОРОЙ СТАРИК. Башню-то вижу, а вот наши узкие улицы еще долго будут темными. (Пауза.) А ты слышишь что-нибудь? У тебя-то слух получше.
ПЕРВЫЙ СТАРИК. Нет. Все тихо.
ВТОРОЙ СТАРИК. Человек пятьдесят прошло час назад, целая толпа, и шли они торопко.
ПЕРВЫЙ СТАРИК. Ночью было тихо, ни шепотка, ни вздоха.
ВТОРОЙ СТАРИК. И видно никого не было, кроме старого пса буфетчика, который только что вылез из мастерской бочара Малачи.
ПЕРВЫЙ СТАРИК. Тихо. Я слышу шаги людей. Их много. Наверно, идут сюда. (Пауза.) Нет, пошли другой дорогой. Миновало.
ВТОРОЙ СТАРИК. Молодые задумали какое-то озорство – и молодые, и немолодые.
ПЕРВЫЙ СТАРИК. Почему им не лежится в постели? Почему им не поспать семь часов, восемь? Хорошо было, когда я мог спать восемь часов. И они тоже узнают цену сну, когда им стукнет почти девяносто.
ВТОРОЙ СТАРИК. Им так долго не прожить. У них нет нашего здоровья и нашей силы. Они быстро изнашиваются. Все время о чем-то волнуются.
ПЕРВЫЙ СТАРИК. Тихо! Я опять слышу шаги. Они приближаются. Лучше нам убраться. Мир стал злым, и никогда не знаешь, что тебе сделают или скажут.
ВТОРОЙ СТАРИК. Да. Надо закрыть окна и сделать вид, будто мы спим.
Головы стариков исчезают. Вдалеке слышен удар дверного молотка, потом все тихо, потом удар слышен совсем близко. Опять воцаряется тишина. И через некоторое время показывается Септимус, красивый мужчина лет тридцати пяти. Он едва стоит на ногах, так он пьян.
СЕПТИМУС. Отвратительное место, нехристианское место. (Колотит молотком.) Открывайте, открывайте. Я хочу спать.
Третий Старик высовывается в окно, тоже на верхнем этаже.
ТРЕТИЙ СТАРИК . Ты кто? Чего тебе надо?
СЕПТИМУС. Септимус я. Жена у меня плохая, поэтому я хочу, чтобы меня впустили и дали мне поспать.
ТРЕТИЙ СТАРИК. Ты пьян.
СЕПТИМУС. Пьян! И ты бы пил, будь у тебя такая жена.
ТРЕТИЙ СТАРИК . Проваливай.
СЕПТИМУС. Неужели в этом городе нет ни одной христианской души? (Стучит дверным молотком в дверь Первого Старика, но ответа нет) Никого? Все умерли или тоже напились – из-за плохих жен! Но одна-то христианская душа должна найтись.
Колотит дверным молотком в дверь по другую сторону сцены. Старуха высовывается в окно.
СТАРУХА (визгливо). Кто это там? Чего надобно? Случилось что?
СЕПТИМУС. Да, так и есть. Случилось. Моя жена спряталась, или убежала, или утопилась.
