Вот крошки от последнего обеда, и, похоже, до завтра мне рассчитывать не на что. Больше ничего нет, разве что камень, который я подобрал неподалеку, чтобы утихомирить разлаявшегося пса.
(Достает камень и подбрасывает его несколько раз.) Миновали времена, когда ни старухи, ни молодухи не отказывали мне в обеде! Помнится, повстречался мне старый священник, и я продал ему его собственных индюков. Тогда моя голова неплохо кормила мой живот, а теперь, боюсь, мозги у меня уже не те после всего, что мне пришлось пережить.
Опять слышатся кудахтанье и крики.
ГОЛОС СИББИ. Лови ее, она за кустом! Суй руки в крапиву, ничего с тобой не будет!
Слышится придушенное кудахтанье, потом долгий крик.
БРОДЯГА. Кого-то они ждут к обеду. А почему бы не меня? Как бы мне ее облапошить? У нее не больше жалости, чем у пса. Да пусть бы даже святые, босиком, встали перед ней, она бы попросила их зайти в другой раз. Надо заставить ее поверить мне, уговорить ее. (Глядит на камень) Придумал! Помнится мне, что сделал с камнем лудильщик, а чем я хуже него? (Он подпрыгивает на сундуке и машет над головой камнем) Ну, Сибби, держись! Если не получится так, я придумаю что-нибудь другое. Ставлю свою голову против всего человечества!
В горшке похлебка для тебя, старик,
В горшке похлебка для тебя, старик,
Капуста мне,
Тебе вода
И мясо для слуги.
Жду не дождусь, когда умрет старик,
Жду не дождусь, когда умрет старик,
Жду не дождусь,
Когда умрешь
И буду я женой слуги.
ГОЛОС ДЖОНА (снаружи). Забирай ее, Сибби, неси ее в дом, а то не успеешь сварить обед для священника.
ГОЛОС СИББИ. Не можешь потерпеть, пока я вытащу ее?
ДЖОН. Вот уж не знал, что в доме кто-то есть.
БРОДЯГА. Я только что вошел. Устал с дороги, да и не ел с утра.
ДЖОН (перебирает горшки и сковородки). Не могу ничего найти… нет тут ничего… Может быть, в сундуке.
Джон берет ключ из потайного места за очагом, отпирает сундук, вытаскивает бутылку, окорок и начинает резать его, как входит Сибби, держа за шею цыпленка. Джон бросает окорок на лавку.
СИББИ. Поторопись, Джон, ты и так много времени проваландался. Почему ты не поймал старую курицу, когда она скреблась в пыли?
ДЖОН. Да решил, что цыплята будут нежнее на вкус.
СИББИ. Плевать на нежный вкус! Ты только подумай, во сколько она уже обошлась! Моя большая курочка, пять лет я кормила тебя! А теперь настала пора с тобою распрощаться! Мне бы такое и в голову не пришло, не перестань она с Пасхи нестись.
