Оборотень внимательно взглянул на лениво лежащего кота.
— Оставим в соседней комнате, — решил он и поднялся. — Давай, натягивай свой меховой подарок, а то прохладно, и идем.
…— Эх, зря тебя с собой потащил, — пробормотал Аларик, рассматривая представшую перед нами картину смерти. А картинка ведь правда та еще. Белая ванна, до края наполненная кроваво-красной водой, и молоденький парень в ней. Бледные руки с длинными продольными порезами, свисающие до пола, и темно бордовые лужи под ними. Типичное самоубийство.
— Не переживай, — спокойно пожала я плечами. — Мы в анатомичках и не такое видели. Вот только подарок пачкать не хочется, — печально вздохнула я.
— Давай сюда, — протянул он руку. — Пока к родственникам, а ты, если желание не пропало, можешь осмотреть нашего клиента. Экспертов на самоубийства, к сожалению, не приглашают, так что он твой, делай что хочешь.
Страж забрал мех и вышел, оставляя меня наедине с покойным.
«До некромантов нам, конечно, далеко, но и мы люди не брезгливые», — решилась я и приступила. Уже через пятнадцать минут я выскочила из ванной и затащила внутрь Аларика, чтобы сообщить не самые радостные новости.
— Это не самоубийство, — зашипела я, стоило закрыться двери.
Страж заметно помрачнел.
— Рассказывай, что ты там нашла, — вздохнул он.
Я кинулась к телу и, подняв руку, подозвала оборотня.
— Смотри, — указала я на скрюченные пальцы. — Предсмертные судороги. Мышцы застыли в том положении, в котором были в момент смерти. Погляди, под ногтями следы крови и частицы кожи, но у него самого на руках, кроме порезов, никаких повреждений больше нет.
— И что? — непонимающе нахмурился мужчина.
— Дай сюда руки, — решила я показать на примере.
Он послушался, и я вцепилась ногтями в сгиб у его локтя.
— Теперь понимаешь? — отпустила его я. — Его кто-то удерживал, а он боролся. Вплоть до того, как умер, иначе бы пальцы расслабились. И еще угол, под которым идут порезы! — Я перевернула руку жертвы ладонью вверх и провела вдоль длинной кровавой полосы. — Если бы он сам себе резал вены, линии порезов уходили бы вовнутрь. А теперь гляди! — я схватила вторую руку покойного и сложила их вместе, показывая две жуткие раны.
— Расходятся наружу, — задумчиво произнес он.
— Вот именно, — кивнула я, оставляя вторую руку и снова прощупывая края пореза на первой. — Слишком четкий, я бы сказала. Кто бы его ни сделал, руки у него не дрожали.
Я дошла пальцами до локтя. А вот это совсем не есть хорошо. Еще раз проверила весь локтевой сгиб, как можно сильнее надавливая на кожу, все больше пачкая руки в крови. Поняв, что не ошиблась, судорожно схватила вторую руку. То же самое!!!
