— Отличная штука этот инструмент, Боггит.
— Угу.
— Как по-вашему, в эти ямки стоит что-нибудь посеять?
— Не.
— Думаете, трава все заглушит?
— Не. Подорожник опять вырастет.
— Думаете, я не уничтожил корни?
— Не. У них так вот макушки пообрубаешь, а корни только пуще в рост пойдут.
— Что ж тогда делать?
— А подорожник, его никак не одолеешь. Он все одно опять вырастет.
И Боггит пошел своей дорогой. А мистер Меткаф с внезапным отвращением взглянул на свою новую игрушку, досадливо приткнул ее к солнечным часам и, сунув руки в карманы, уставился вдаль, на другую сторону долины. Даже на таком расстоянии ярко-фиолетовая клумба леди Пибери резала глаз, она никак не сочеталась с окружающим ландшафтом. Потом взгляд Меткафа скользнул вниз, и на лугу, среди коров Уэстмейкота, он заметил незнакомые фигуры и стал с любопытством вглядываться.
Какие-то двое — молодые люди в темных городских костюмах — сосредоточенно занимались чем-то непонятным. С бумагами в руках, поминутно в них заглядывая, они расхаживали большими шагами по лугу, словно бы измеряли его, присаживались на корточки, словно бы на глазок прикидывали уровень, тыкали пальцем в воздух, в землю, в сторону горизонта.
— Боггит, — встревоженно позвал мистер Меткаф, — подите-ка сюда.
— Угу.
— Видите тех двоих на лугу мистера Уэстмейкота?
— Не.
— Не видите?
— Этот луг не Уэстмейкотов. Уэстмейкот его продал.
— Продал! Господи! Кому же?
— Кто его знает. Приехал какой-то из Лондона, остановился в «Брейкхерсте». Слыхать, немалые деньги за этот луг отвалил.
— Да на что ж он ему понадобился?
— Кто его знает, а только вроде надумал дом себе строить.
Строить. Это чудовищное слово в Мачмэлкоке решались произносить разве что шепотом. «Проект застройки», «Расчистка леса под строительство», «Закладка фундамента» — эти непристойные слова были вычеркнуты из благовоспитанного словаря здешней округи и лишь изредка со смелостью, дозволенной одним только антропологам, их применяли к диким племенам, обитающим за пределами здешнего прихода. А теперь этот ужас возник и среди них, точно роковой знак чумы на домах в «Декамероне».
Оправившись от первого потрясения, мистер Меткаф приготовился было действовать — мгновение поколебался: не ринуться ли вниз, бросить вызов врагу на его же территории, но решил — нет, не стоит, сейчас требуется осмотрительность. Надо посоветоваться с леди Пибери.
До ее дома было три четверти мили; обсаженная кустами дорога вела мимо ворот, через которые можно было пройти на луг Уэстмейкота; и мистеру Меткафу уже виделось, как в скором времени на месте этих шатких ворот и глубокой, истоптанной коровами грязи появятся кусты золотистой бирючины и красный гравий. Над живой изгородью словно уже мелькали головы чужаков, на них были торжественные черные городские шляпы. Мистер Меткаф печально проехал милю.
