"Ваш хваленый господин Наккар выражается весьма выспренне, хохочет весьма громко, напускает на себя весьма важный вид, держится о себе весьма высокого мнения; человек он весьма обязательный, но малоталантливый и, по-моему, такой же врач, как и все другие; о больном он не слишком тревожится: исчерпав все свое красноречие, посылает вас в деревню подышать свежим воздухом или же рекомендует путешествие, что в общем-то одно и то же".
После отъезда Лоры Лоранса могла больше рассчитывать на успех.
Бальзак - Лоре Сюрвиль, июль 1821 года:
"...Кроме того, тебе надлежит знать, что наша Лоранса - просто прелесть, такие изящные пальцы и руки не часто увидишь, к тому же у нее ослепительной белизны кожа и восхитительная грудь; когда с ней тесно общаешься, видишь, что она очень умна, и это ум природный, которому еще предстоит развиться. Особенно хороши у нее глаза, а то, что лицо чересчур бледное, это как раз и нравится многим мужчинам. Не сомневаюсь, что замужество пойдет ей на пользу".
Однако Бернар-Франсуа не дал дочери времени ни расцвести, ни сделать собственный выбор. 19 июля 1821 года он писал Лоре, что свадьба Лорансы "дело решенное". Жениха отец выбрал по своему вкусу. Он именовался Арман-Дезире де Сен-Пьер де Монзэгль. Двойная дворянская частица - двойной источник гордости. Монзэгль действительно принадлежал к дворянскому роду, хотя и не очень древнему; его предки некогда владели в Вильпаризи замком и несколькими фермами. Правда, ни фермы, ни замок Монзэглям больше не принадлежали. Однако Бернар-Франсуа Бальзак был знаком с отцом молодого человека - они встречались сперва в Королевском совете, а затем в Интендантском ведомстве. К тому же оба были франкмасоны: все это казалось ему достаточной гарантией. Жениху было тридцать три года, он служил в Париже в управлении по взиманию городских пошлин. "Чего желать лучшего? Не принца же в самом деле дожидаться?"
Слов нет, прошлое суженого внушало некоторые опасения: "Он настоящее дитя Парижа и немало проказничал, хотя ничего позорящего не совершил". Да, он вел рассеянный образ жизни, как и подобает молодому человеку, а теперь ему самое время остепениться и стать хорошим мужем. Он, кажется, задира? "Безусловно, - говорила госпожа Бальзак, - и происходит это потому, что он превосходно владеет шпагой, метко стреляет. Вот его недостатки. Дай-то Бог, чтобы не обнаружилось других". Оноре, которого раздражала самоуверенность будущего зятя, прозванного им Трубадуром, с иронией описывал его:
