Изабелла с благодарностью и уважением рассказала о замечательном человеке, преданном, верном, любящем – о своём муже. Как он – этнический азербайджанец – потерял всё: родину, дом, родных, друзей, любимую работу, бросил всё это в одночасье без сожаления и раздумий и буквально спас её с малолетним сыном, вывез их обоих, будто из осаждённого города, ставших вдруг в своём доме изгоями. Они подались на север рассыпающейся на куски, словно ветхая марля, страны. Они обратились к самому твёрдому, несмотря на ветхость всё ещё могучему куску, искренне считая его своей Большой Родиной, утверждаясь в том вековой памятью предков, своим собственным сознанием. Но и тут их не ждали, что-то случилось с людьми, населяющими некогда Великую страну, не без основания, казалось, считающими её своей, а себя принадлежащими ей.
Теперь она бежала уже не из Малой, но из Великой Родины в старую, пока ещё гостеприимную Европу, не зная куда, не ведая зачем, не понимая, в сущности, от кого. Жизнь дала трещину, разделилась на безвозвратно потерянное вчера и неопределённое, без каких-либо ориентиров завтра. А сегодня для неё не было вовсе. Всё вокруг воспринималось ею как сон, как некая виртуальная реальность – страшная, непонятная, чужая, способная основательно потрепать нервы, взбудоражить психику, но отключаемая одним лёгким кликом «мышкой». Знать бы только, где эта «мышка», ведать бы, когда прозвонит будильник, исцеляющий от тревожного сна-кошмара.
Аскольд тоже бежал. Так же как и Белла бежал, очертя голову, не ведая куда. Но он хотя бы точно знал от кого. От себя. Бежал давно, не чая уж когда-нибудь остановиться. Ещё недавно остановка казалась такой близкой… и такой реальной гавань, в которой уверенно можно спустить паруса, снять их и аккуратно сложить в трюме навеки. Бесконечные странствования в беспредельном океане фантазий хоть и были увлекательно волшебными, но ни к чему его не привели, не прибили к заветному берегу. Воздушные замки, воздвигаемые им на песке случайных пляжей, рассыпались в пыль от лёгкого шального ветерка, отодвигая на неопределённое заоблачное завтра час успокоения и отдохновения. Весёлые компании призрачных друзей таяли, как прошлогодний снег, завидев на горизонте отряд отнюдь не виртуальных врагов, среди которых самым отчаянным и беспощадным был он сам. Аскольд всё более утрачивал надежду обрести мир среди мира, а тот в свою очередь всё больнее бил его, подталкивая к единственному, казалось, верному курсу – на ту самую гавань, «где б мои корабли уснули»
